Зинаида Миркина - Нескончаемая встреча

Мы все когда-нибудь уйдем,
Свой смертный образ скинув,
Куда-то вдаль, за окоем
В разверстые глубины.
Мы будем больше не видны,
Мы станем неба тише.
И только житель глубины
Увидит и услышит.
И в этом ли, иль в том краю
Тот встретится со мною,
Кто душу ощутит мою
Своею глубиною.
Как две бесплотности слились
Не в силах рассказать я.
Но вновь зачнется в мире жизнь
От этого объятья.

Не смерть. Она нам не дана.
Она лишь прах разрушит.
Но есть такая глубина,
Где дышат только души.
Не светит ни одна звезда
В пространстве этой ночи,
Но тот, кто смог попасть туда,
Пока открыты очи,
Тот смог почувствовать, как мал
Весь этот мир бескрайний.
Он сердцем Бога увидал
И причастился тайне.

Пуст от себя и полон не собой,
Пуст от себя и полон всей Вселенной.
В пустой ракушке – весь морской прибой,
Рокочут волны и вздыхает пена.
Пуст от себя – и нет пустых минут.
Они уже в песок утечь не могут.
Я, наконец, совсем пустой сосуд,
Вдруг удалось очистить место Богу…

«Ужо, строитель чудотворный»…
А Он – молчит. А Он – внутри.
А Он, ветрам судьбы покорный,
Совсем не просится в цари
Земные. И Ему похуже,
Чем нам с тобой. И здесь ключи
От тайны тайн. – Ну так кому же
Грозить? Кричать? – Молчи… Молчи…
И помни о великой ночи,
Когда Он сник перед судьбой. —
– Он, всемогущий? – Он не хочет
Не разделенного с тобой
Могущества. – Но я не в силах,
Я не могу. Мне не дано.
– Он для того сходил в могилу.
Чтоб стали мы и Он – одно.

Есть звук, раздавшийся в тиши
И ставший небом многозвездным.
Ведь музыка есть путь души,
Идущий прямо через бездну.
Путь этот неисповедим,
Но он идет сквозь все потери —
Лишь только музыка, – другим
Путям вовеки не поверю.
Путь этот ведом лишь сердцам —
Раскрытье божеских объятий.
Он всеобъемлющ, а не прям,
Неизмерим и всеохватен.
Лишь музыке известен тот
Чертеж, что наш Создатель чертит.
Лишь только музыка ведет
В неоспоримое бессмертье.

А ты не видь, а ты не слышь
Ни день, ни ночь, ни зной, ни стужа…
Какая глубь! Какая тишь
Внутри!.. Не выходи наружу.
Погасли внешние огни,
Замолкли суетные звуки,
И ты не знаешь, что они
Тебе вбивают гвозди в руки
И в ноги. Нет ни рук, ни ног,
Есть полнота самозабвенья.
Есть только все стерпевший Бог.
Так значит, будет воскресенье.

И только музыка права.
Наперекор земным законам,
Она в наш смертный час – жива,
Она в загробном сне – бессонна.
И ты, душа, идя за ней,
Сумеешь сбросить все оковы
И очутиться, как Орфей,
В пространстве царствия иного.
Не внешнего, а своего.
Его закон в тебя впечатан.
И содрогнется естество,
Познавши таинство возврата
Внутрь, в сверхъестественную суть…
Он стал земному уху слышным,
Тот неисповедимый путь,
Которым нас ведет Всевышний.

На берегу иной Вселенной
На берегу пространств иных
Вот там, где, как о берег пена,
О грудь земную бьется стих.
Там, где душа как мир большая
И нету ни одной стены,
Там, где никто не нарушает
Жизнетворящей тишины,
Вот там, где никому не тесно,
И явно тайное родство…
Сюда я прихожу воскреснуть
После распятья своего.

Вот что такое жизнь иная —
Она не там, она – не тут.
В ней никого не распинают
И никого не предают.
И нет ни щелочки, ни лаза
Для злобы, – кровь не пролилась
Не прервалась еще ни разу
Земли с высоким небом связь.
Не прервалась, не ослабела, —
Все обняты одним кольцом. —
Связь сердца с каждой клеткой тела.
Творенья каждого – с Творцом.

В лесу декабрьском – закат.
Лес светом переполнен.
Деревья Богу предстоят,
Вот отчего – безмолвье.
Вот отчего такая тишь,
Такая ясность взгляда,
Что если ты заговоришь…
Не говори… не надо…
Не говори, лишь – взгляд во взгляд,
Растущее молчанье…
Деревья Богу предстоят
И учат предстоянью.