Array Антология - В координатах мифа

Когда-нибудь ты оборвешься, жизнь,
Затертая в покрытии напольном…
Откройся же с зарею в мире дольнем,
В ее сиянье новой окажись!

Как ветхий мост, земли худая плоть.
Хрустят секунды, пусто на манеже…
С издевкой отвергая злую новь
И прячась от нее, бежим за ней же?

Смиренья круг – всегда тяжелый круг —
Со скрипом повернется без возврата,
Но новый день, как жернов, сильных рук
Попросит и покатится на брата.

В пустыне тлеет хмурая заря,
На скалах сумрачных, по ледяным громадам,
Где в снежной пыли облака парят —
За дальностью неразличимо взгляду…

У нас все то же солнце, только дым
Над съежившимися повис домами,
Он так давно болеет городами,
И близок он, и глазу различим.

За дверью стук. Уже взорвалась разность?
Стук топоров в громоотвод кручин —
Мир скорчило в глухом паскудном спазме
И вытошнило в общий магазин.

Мы топчем землю, как больную грудь.
Еще недавно церковь с колокольней
Лесному краю были мир и путь
И канули пожарищем безвольным.

Сухой гортанью хоть и побожись
Во граде суетном на торжище престольном…
Куда, каким теплом вернется жизнь,
Затертая в покрытии напольном?

Лучшее – тишине,
Близкое – облакам,
Хрупкое – в каждом дне,
Теплое – городам.
Выйти на лед без глаз,
И удержать весну,
Дышишь легко, на раз
Рыбой прильнув ко дну
И прижавшись к камням.
Не торопись, ложись,
Словно в твою беду,
Видишь, я вышел в жизнь.
Только чего же я,
Нет никакой беды,
Шепотом поезда
Сглаживают следы.
Есть череда миров
И успокоенный свет,
Есть суета дворов
И голоса планет,
И огоньки под водой.
Вялой листве – былье.
Так хочется, чтобы Бог
Всегда-всегда был с тобой.
Жизнь огромна, и в ней
Я ведь легко отдам
Лучшее – тишине,
Теплое – городам.

Здесь все напоминает о тебе —
Река, и лес, темнеющий в просветах,
Короткий дождь, шумевший по реке,
Подсохший берег, середина лета,
Деревня за холмом невдалеке,
Ангар, набитый прошлогодним сеном,
Куда бежим от ливня налегке,
Успев купить для ужина консервов,
Гремящий сток по жестяной трубе…
Сырые ветви в линиях руки
Грунтовок синих сходятся полями
Ладоней с опускающимся небом,
В котором бьют сквозь скалы родники
Прохладным тихим травяным побегом,
И дымный горизонт проникнут тайной,
И в лужах снова быстрые круги
Закатной степи, яркой и бескрайней,
И путь лежит изгибами реки.
О сколько счастья кроется в ходьбе!
Здесь все напоминает о тебе —
Прохлада стен и светлая поверхность
Уютного протертого стола,
Окошко теплое с прозрачной занавеской,
Склоненная так мило голова
На две секунды ближе к монитору,
Два бутерброда, оолонг, халва,
И скромность, и какая-то безмерность
Происходящего, замершая у входа
В простую кухоньку, как в вечность, где вода
Живым ручьем струится по полянам
Больших цветов, теней и сочных трав,
Плодов, созревших в солнечных туманах
По островками меж вековых дубрав
В песке и зелени, – да просто из-под крана;
Гудки охрипшей трубки в проводах,
Билеты прошлогодние в карманах
Забытой сумки или пиджака,
И типовой застройки панорама —
Кирпичных Выемок, вечерней Битцы, где
Весенний парк напомнит о тебе…
И гулкий стук по трещинам пустыни,
Сбегающим куда-то в глубину
Сокрытого от взора, где и ныне
Тот тихий свет, искрящий на ходу
Огульной, с виду мертвой полной ночи,
Теряющей последнюю луну
В разбитом бурей черном ветхом коче,
Глотающем тяжелую волну
Сквозь низкий борт в уже спокойном море —
Тот ровный свет… И вот, светает вскоре.
Где этот край, что это за земля?
Вот малый плач предел ее нашел —
Ни шума поезда, ни голоса, ни дня,
В пустые створки кто бы ни прошел,
Ни гама птичьего, ни колоса, ни слова,
Ни потерявшегося корабля.
Лишь новизна созвездия простого,
Да тихий свет созвучней стал душе
В ночном движении воздуха лесного,
В предутренне мерцающем ковше
В размытой мгле. В тепле, в живой судьбе
Все так напоминает о тебе.

Слова уже лишние, лишние все,
Это я знаю – молчу.
Но есть еще искорки на росе
И поворот к ручью,

Движенье крыльев и голоса
Веселых утренних птиц,
Дорожка к дому и на вокзал
Возле дачных границ,