Array Антология - В координатах мифа

моей ноги, под башмаком которой
тысячелетья, камни, мудрость Торы.
Хожу по ним и о былом тоскую,
и день-деньской роняю тень-теньскую.

Два огурца, четыре палки —
Эскиз творца наивно-жалкий.
Каракули, халтура вроде…
Но весь секрет – в двоичном коде.

Ведь это ж единицы и нули,
Что в основанье сущего легли.
А копия (в нулях и единицах)
В небесной канцелярии хранится.

Не дай, Господь, пропасть ничтожной пешке,
Не дай спалить и душу и мозги,
На облаке или хотя б на флешке
Спаси и сохрани мои гиги́!

Кошмары, спутанность сознанья, одышка, кашель, тошнота…
Побочных действий описанье займет не меньше пол-листа.
Давленье снизит, это точно: блокатор сердце укротит.
А заодно тебе побочно – цистит, артрит и дерматит!

Две стороны одной таблетки – не разделить, не подсластить!
Душа у тела бьется в клетке, не хочет за проезд платить.
Вся диалектика в таблетке: добро и зло – все в ней одной.
И выпадает, как в рулетке, она случайной стороной.

Двуликий Янус скорчил рожу, злорадно пальчиком грозит:
«Ну что, родной, кататься можешь – моги и саночки возить».
Таблетка свыше нам дается – фатальная, как кармы круг.
Похоже, выбирать придется из сотни зол, а не из двух.

В одной руке держу таблетку, в другой – стакан полупустой
(Наполнен он до половины пессимистической водой.)
Вдруг вижу: в глубине стакана надежды вспыхнула искра́,
Мне подмигнул Двуликий Янус: мол, нету худа без добра.

Тепло съедают холода,
на лужах ломкая слюда,
под ненадежной кромкой льда
течет вода.

Течет вода, бегут года,
по следу вечного жида
бредет неведомо куда
людей орда.

Гудят под ветром провода,
смердят под солнцем города,
разводят стрелки поезда
туда-сюда.

В преддверьи страшного суда
мир не спасает красота,
и нет опоры – три кита
ушли с поста.

Ночей бессонных череда,
стихов и мыслей чехарда,
фантазий блеск и нищета —
душа пуста.

По кругу звездные стада
плывут, но лопнула узда —
летит, сорвавшись в никуда,
моя звезда.

Я иду по скошенной траве.
Атмосферный столб на голове.
Тяготение Ньютона
Нависает многотонно —
Меч дамоклов в чистой синеве.

Я ложусь на золотой песок.
Под давленьем кровь стучит в висок.
А в груди грудная жаба
Давит слева, душит справа,
Плющит ребра варварским лассо.

Барабанной дробью шум в ушах.
Бьет давленье, клапаны круша.
И, как черт из табакерки,
Разноцветным фейерверком
Под напором вылетит душа.

Еле-еле душа в теле
Трепыхается – бяк-бяк,
Прогрызает в нем тоннели,
Словно в яблоке червяк.

А бывало, что витала,
Не влезала в ворота,
Без разбега ввысь взлетала,
Крикнув телу: «От винта!»

А теперь мозги мне гложет —
Не душа, а паразит!
Ощетинилась под кожей
И живьем сожрать грозит.

Пищи просит живоглотка,
Витаминов для души.
Ничего – плесну ей водки,
Чтобы голод заглушить.

В пустоте плывет
мой бумажный челн.
Он качается
в ритме альфа-волн.
На экране
воображения
Наблюдаю
линий скольжение.
То они спиралью
свиваются,
То ныряют вниз
с ускорением,
То гиперболой
устремляются
В незнакомые
измерения.
То дрожат, вибрируют,
как струна,
На пороге чуткого
полусна,
Разноцветным светом
пульсируя,
Между двух миров
балансируя.
Но чем чаще
волн колебания,
Тем мутней
пути очертания.
И кораблик мой
взял неверный курс,
В шуме бета-волн
растеряв ресурс.

Cобираю зверобой и мяту,
Подорожник, клевер, иван-чай.
У соседа вид совсем помятый —
Перебрал намедни невзначай.

На полыни делает настойку.
В той настойке – вещество туйон.
Если на ногах стоит нестойко,
На мопеде едет на район.