Array Антология - За границами снов

После полугода подобного несносного затишья начинаешь задумываться, живешь ли ты до сих пор или все то, что тебя окружает, – это осколки памяти, создающей иллюзию статического мира, тогда как на самом деле не осталось ничего, что можно было бы назвать собой, а вся реальность вокруг – просто до неузнаваемости преображенное чистилище, где тебе суждено пребывать, вполне возможно, еще не одну тысячу лет. Так уж получилось, что за последние полгода не произошло ничего, о чем возникало бы желание вспоминать, и наконец осознав, что подобная жизнь ничем не лучше смерти, я решил посоветоваться с друзьями и знакомыми, случалось ли с ними подобное и каким таким образом им удалось выкарабкаться из зияющей ямы безвременья.

Во время очередного разговора товарищ посоветовал: «Знаешь, на Косматой горе живет один чудак. Вообще-то, не вполне ясно, кто он такой и откуда взялся, но все его зовут просто добрым доктором Куку, потому что впечатление от общения с ним остается самое неоднозначное. Зато, говорят, помог он стольким людям, скольким, возможно, не помогли даже крупные клиники за десятилетия их существования. Местные, живущие поблизости, чаще всего называют его немного по-другому – Айыыбы Лид. Несмотря на кажущееся созвучие, к Айболиту это имя не

имеет никакого отношения, просто за перевалом Косматой горы начинается разветвленная сеть древних пещер, прозванных Айыыбы, где в стародавние времена жило целое поселение, выстроившее дома прямо во тьме пещерных гротов, спасаясь от летних дождей и зимней стужи. Жили они по какому-то древнему, всеми забытому и никому не понятному укладу, да никто в их жизнь и не старался вмешиваться. А добрый доктор был их… даже не знаю кем… вождем, сельским старостой, главой, лидером – понятия не имею, как у них там подобные ранги называются. И вот в одно распрекрасное солнечное утро этот сельский лидер вылез из пещер, взобрался на самую вершину горы и начал строить там деревянный дом.

А племя его больше никто и никогда не видел. Ходят слухи даже, что племя превзошло свою человеческую природу, превратившись в другую категорию существ, чтобы затем переселиться куда-то подальше и поглубже, подобно каким-нибудь теневым дворфам. Впрочем, не нам их судить. Известно лишь одно: племя было загадочное, а больше вот о нем ничего и не известно. Даже имя неизвестно. Оттого и прозвали знахаря местные просто лидером гряды гор – Айыыбы Лидом, добрым доктором Куку, этаким Парацельсом близлежащих деревень. Может быть, он сумеет что-нибудь тебе посоветовать, а я тут, извини, пас. Никогда не было такого, чтобы по полгода ничего не происходило. Ну неделя, ну две-три. Но чтобы полгода? Нет, разумеется, странно все это. Надеюсь, высокогорный чудик тебе поможет».

Поразмыслив немного, я решил, что деваться мне все равно некуда и выбора другого у меня тоже нет, поэтому решился наведаться на вершину Косматой. Тропинка относительно интересно виляла в утреннем тумане: постоянно казалось, что из очертаний леса складываются морды диких хищных зверей, следящих за шагающим по узкой проселочной тропинке путником. Вершина Косматой утопала в провалившемся в воздушную яму облаке, зацепившемся за верхушки хвойных деревьев, словно вкусная добыча охотника, попавшая в специально подготовленную ловчую яму. Когда я, на пути следования к домику, зашел в густой росистый туман облака, то едва ли мог различить пальцы на вытянутой руке, не говоря уж обо всем ландшафте, который меня окружал.

Чудесатый доктор, как оказалось, обитал на поляне в довольно-таки добротного вида деревянном доме, отстроенном по вполне себе классическому старорусскому проекту. Хозяин дома встретил меня вполне приветливо, но немногословно. Выйдя на порог, словно предчувствуя, что я к нему пожалую, Айыыбы Лид посмотрел глубоким старческим взглядом из-под густых бровей, широким жестом ладони пригласив меня в дом. На вид старику было лет восемьдесят, а внешний облик его приобрел, посредством длиннющей белой бороды, лаптей и славянской узорчатой косоворотки, настолько явное сходство с нашим великим опрощенцем и любителем деревенской природы Львом Николаевичем, что у меня волей-неволей закрались подозрения: а вдруг граф, достигнув высшего трансперсонального состояния, удалился от света мирского, преодолел старение и, обретя гармонию вечной жизни, поселился в нашей неказистой глубинке. Однако в следующий момент я отмел эту мысль как очевидно бредовую и нелогичную.