Якуб Колас - Стихотворения и поэмы

Ходыка в поле вел гостей,
Хваля (язык ведь без костей!)
Свою усадьбу «золотую»,
Как сват девицу молодую.
Антося ж не проймешь словами,
Своими хочет он глазами
Земли пригодность распознать:
Что — мачеха она иль мать?
Тут выгода иль плутовство?
И светлые глаза его,
Проворные, ну, как мышата,
Поблескивали хитровато,
По ниве рыща и лугам,
Все испытуя тут и там.
Земли работник, а не гость —
Богат был опытом Антось!
Копнул земельку сапогом
И в руки забирает ком,
И между пальцев растирает,
И запахи ее вдыхает.
Земля и впрямь, кажись, что надо,
Но нет хозяйского пригляда.
За нею походить умело,
Она бы скоро подобрела.
«Земля запущена у вас,
Вся коркой дерна убралась,
И только сорняки рожает. —
Так цену дядя ей сбивает. —
Чертополох разросся дико,
Глядите сами, пан Ходыка,
А где сорняк уж заведется,
Там урожай с трудом дается —
Земля оправится не скоро».
«Э, плюнь, Антоний, то — не горе!
Сорняк? Ну год-другой труда —
Его не будет и следа!
Скажу по правде, братец милый:
Нет у меня на землю силы.
Она ж без добрых рук скучает,
Ей дай вниманье и терпенье
И, коль хотите, уваженье,
Зато и хлебом угощает,
И молоком, и пирогами, —
Едят их мухи с комарами!»
«Так, это так! — Михал ответил. —
Средь нас никто еще на свете
Богатства с ветерка не брал
И в будни праздник не справлял.
А все ж на поле одичалом
Жить надо начинать сначала!
Не просто это! Тут и за год
Не изживешь хлопот и тягот!»
Михал с Антосем, сколь возможно,
Вели беседу осторожно,
Чтоб цену сбить, хоть та цена
Еще была им неясна.
Земли ж тут было в самый раз.
Михал прикидывал на глаз,
Что может стоить это дело.
И перед ним уж поле рдело
И разливалась рожь рекой, —
Ее он собственной рукой
На собственной земле посеет.
Все видел он, чем завладеет!
Пред ним, на взгорье, чернолесье
Вздымалось гривой в поднебесье,
К себе манило, взор ласкало.
Равнинна за рекой лежала.
Река ж в ольшанике густом
Блестела чистым серебром.
А хуторки вокруг с садами,
То как попало, то рядами,
Раскинулись в полях привольно.
Лугов и пашен здесь довольно!
Здесь если наведешь порядок,
В довольстве будешь, сыт и гладок.

Прошли мужчины по межам,
Ко всем ничтожным мелочам
Приглядываясь зорким оком, —
Решать здесь надо не наскоком,
Чтоб после плакать не пришлося!
Михал остановил Антося:
«Ну, что ты скажешь? Как решаем?
Иль подождем, иль покупаем?»
Совета просит он, а сам
Решил уж — видно по глазам.
«Земелька эта, брат, жирна,
Как сажа из трубы, черна!
Бери, хоть завязавши очи.
Вот, сколько денег он захочет?
Под силу ль будет это нам
И нашим тощим кошелькам?»
И после долгих совещаний
К усадьбе подошли в молчанье.
«Прошу вас в хату! Заходите!
Что бог послал — перекусите!»
Ходыка их в дверях встречает,
К столу любезно приглашает.
Антось к повозке устремился
И тотчас с торбой возвратился.
Вошли Михал и дядя в хату.
Вид у нее подслеповатый:
Свис потолок, перекосись,
По щелям паутина, грязь.
И печь и стены — все неровно,
В углах заплесневели бревна,
Земля не сглаженная, в ямах;
На подоконниках, на рамах
След червоточины заметен.
Нет! Неуютно в стенах этих!
«Ну, люди добрые, садитесь,
С дороги малость подкрепитесь!» —
Гостей хозяйка просит чинно,
Сама Федосиха — Аксинья.
А стол уж скатерью накрыт,
Сковорода на нем стоит.
Чтоб завершить достойно дело,
Хозяин, сбив сургуч умело,
Бутыль поставил. «Ну, налью!
И землю окроплю свою!»
Как только чарка раз, другой
Прошла дорогой круговой,
Все языки поразвязали
И убеждать друг друга стали,
Что люди все они простые,
Что ни лукавства, ни обмана
Терпеть в делах своих не станут,
Что мысли их всегда прямые,
Что с первых слов одни в других
Друзей почуяли своих!
А как сводить расчеты стали, —
Их поцелуями скрепляли.
«Вы любы мне! — сказал Ходыка. —
Ведь сам я минский горемыка, —
Хочу я подружиться с вами,
Едят вас мухи с комарами!
Я только вам, мои браточки
(Вот не дожить до этой ночки!),
Могу продать свою усадьбу.
А самому поторговать бы…
Мои вы родненькие братцы,
Хочу я свиньями заняться».
«Браток Федос! — сказал Михась. —
О чем тут спорить целый час?
Все! По рукам! Вот вам моя!»
Начался шумный торг. Друзья
Пошли и клясться и божиться,
Ладонями с размаху биться,
Чтобы потом при встрече новой
Дурным не обменяться словом.
«Ну, соглашайся, брат Федос!»
Федос потрогал пальцем нос,
Минуту тяжко размышляет, —
Минута важная, большая.
И тихо-тихо стало в хате.
«Ну, пусть так будет, милый брате!
Согласен я, Михал! Сошлись!»
И за руки они взялись.
Антось им руки разнимает:
«Пускай же бог нам помогает!»
«Панами будете, панами, —
Едят вас мухи с комарами!»