Array Антология - Книга осенних голосов

Будто выбрана из сотен…
словно свежая струя…
Антигона, «анти» – «против»…
Сжалься, девочка моя…

Ты сбудешься. Как дождь. Как снег. Как сон.
Чем глубже в дождь, тем радуги яснее.
Предрешено: он – твой Пигмалион,
ты – космос, или просто – Галатея.

Ты сбудешься. Немотствует восток.
Молчит резец, кость в темноте белеет.
Но сон Пигмалиона неглубок.
Ты для него манок. Ты – Галатея.

Ты музыкой томительной в руках —
и с каждым днем все ярче, все звучнее.
Ты – зов. Ты – глубина. Ты – тайный взмах.
Ты – женщина. Ты – небо, Галатея!

Ты сбудешься! Соблазн любви велик.
Из смертных кто еще из кости ожил?
Он даст тебе и плоть, и дух, и лик.
Вдохнет тебя – и выдохнуть не сможет…

моя девочка снова тиха
и уставилась перед собой.
а причиной какой-то нахал,
проходимец, поэт и бэдбой.

ее ангел почти бескрыл
в человеческой мясорубке.
он вчера еще рифмами крыл,
а сегодня бросает трубки.

моя девочка, скоро зима.
хватит думать о той весне.
если вдруг опротивеет тьма,
ты посмотришь – и выпадет снег.

если вдруг опротивеет день,
если станет, как в штате Айова,
ты запрыгнешь в метрополитен —
и, конечно, на Воробьевы.

вспоминать и курить и молчать,
копошиться в утробе лет.
помнить запах его плеча
и пытаться забыть силуэт.

моя девочка снова тиха.
снова осень по календарю.
умоляю, не верь стихам!
я тебе как поэт говорю.

благодарна: внутри – too much .
мое сердце – в хромом пике,
этот наглый упругий мяч
в невозможно красивой руке.

благодарна барьерам стен
(все барьеры у нас в голове):
ночью – всмятку мозг и постель,
а на завтрак – его «привет».

благодарна, что сквозь меня
смотрит, будто бы не у дел.
четверть года бояться обнять,
в двух шагах дрожа, – не предел.

благодарна, что все еще
в вечной драме to be – not to be
я способна, способна – вот черт! —
слишком сильно кого-то любить.

роллеры машут крыльями, будто на юг.
я собираюсь с силами, будто на север.
плеер в ушах – моя личная Гамаюн.
я разучилась дышать в унисон со всеми.

эта река в огнях приглашает жить:
здесь умирает тяжесть домов высотных
в вечности талых льдов. она принадлежит
женщине-тайне, в чьей сказочной подворотне

быть ослепленным и пойманным в свете фар —
адреналин и раж для почти любого.
это как взять свою лучшую верхнюю фа
в пафосном зале бессмертного Карнеги Холла.

чуткость и страсть – вихрастая голова,
это безумие в ней: подождать и в омут.
ради нее извивается муть-Москва,
чтоб она пела по нервам всему живому,

и полноводный голос чтоб не стихал…
теплый квадрат окна потемнел в квартире.
дремлет поодаль, свернувшись змеей, река.
женщина-тайна спит. сладких снов Земфире.

мне нравится, что вы больны не мной,
а я – чуть нерешительнее танка.
мне нравится, что я больна Невами,
а в бронхах так и плещется Фонтанка.

мне нравится срываться, городам
дарить свою свободу и бессилие
и понимать, что вас я не отдам.
как слезно бы об этом ни просили.

мне нравится, что вы кричите мне
всей сдержанностью взгляда-полужеста,
что вам в муниципальной тишине
не скажут: «поцелуйте же невесту».

спасибо вам всем сердцем, но без рук,
чтоб вдруг вы не подумали дурного,
за то, что засыпаю поутру,
лишь только забывая вас по новой.

я вру и не краснею, без волны.
земля – тяжелой твердью под ногами.
я в бешенстве, что вы мной не больны.
и на ножах с обеими Невами.