Array Антология - Тропинка в дивный сад

Ну что ты смотришь жалостливо, псина,
И ждешь усердно взгляда моего?
В бездомности своей ты не спесива.
Сей сучий нрав – собачье божество.
В любых глазах ты ищешь только друга.
Впустить тебя – все то же, что предать:
Невиданною верностью напуган,
Тебя впустивший станет выгонять.
А ты – скулить, искать предлог остаться,
Давясь слюной, раскрыв в улыбке пасть…
Не оттого ль нам с Небом не связаться?
А коли так, не лучше ли пропасть?
Кому нужны неласковые люди?
Их пасмурные души не отмыть…
А посему та псина кость добудет
Совсем не там, где надобно добыть…

Плывут дымы с туманом вперемешку,
Накрыв собой отряды мертвых тел.
Провел в ферзи обугленную пешку
Азартный мэтр внушаемых идей;
Помолодел, глаза горят победой…
Терзают ветры рваные костры…
С картавой птицей вместе отобедать
Зовут его ухмылистые рты.
Но глух mon cher, сродни портрету в раме…
На зов фанфар сбегаются полки…
Под bannieres с имперскими орлами
Встают и те, кто только что погиб…
Поля. Холмы. Театр военных действий…
И в первой ложе, правя свой бинокль,
Застыл тиран… Он жаждет скорой мести…
А сам, пардон, росточком – с черенок.

Там, в бескрайних просторах морошковых тундр,
Где пасутся веками гранитные сейды
На коротеньких ножках, я скоро найду
Верный путь к океану по Солнцу, на север…
Там пологие горы синей синевы,
Там безумные нойды застыли в камланье
И ложатся на камни небесные львы,
Что еще именуются облаками.
Выйду я к океану и шумный прибой
Принесет мне друзей – удивительных крабов,
Что начнут мне рассказывать наперебой
О подводных мирах, с человеком на равных…
И проявится сон из глубоких времен…
И поднимется Меру над черной водою,
Открывая врата светловласых племен,
Простирающих вдаль лучевые ладони.
И гляжу я на них, целиком поглощен,
И… теряюсь в словах, проходя пирамиды,
Будто это не я был вчера «просвящен»
Ритуалом мурма́нского псевдосемита.
В этих снах я постигну не азбучный мир;
Будут собраны знания мною, подобно
Сбору клюквы на бусы. И греческий миф
По Хибинам свои отпечатает стопы.
Буду слушать я музыку гор ледяных,
Снежных рун по апрелю разгадывать знаки…
И саамский колдун с невысокой стены
Отзовется на свет: «Дуг лу галь Аннунаки» [11]
В путь! на юг! по камням, по болотам-ручьям,
Проходя сквозь туман в неизвестное время,
Чтоб над тихим костром растворить в себе чай,
Погрузившись на час в травы цвета сирени,
Где оленьи стада, с легким стуком рогов,
Ковыляют по сопкам, съедая по строкам
Белоснежные коврики белых стихов,
Превращая стихи в угловатый петроглиф.
Я бы жил здесь веками, в холодной траве
Оставляя следы в виде тени и пепла…

Освяти же мне, Индра, чело меж бровей
Золотою Звездой заполярного неба!

Цветком восхода высвечены горы
Под черной тряпкой сдувшейся грозы,
Куда глядит нахохлившийся ворон,
Пустив в ответ картавый свой язык.
Не молод он. С ветвей сбивает осень
Пурпур листвы, цепляясь за крыла…
А там внизу отчетливая проседь
В пустую рощу тропкой пролегла.
Теперь его защитой стала елка.
В густой хвое, на южной стороне
Бесславить жизнь в остатке лет – неловко
И… сожалеть, состарившись, о ней.
Поди узнай, что скрыто в черной птице,
О чем кричит крылатый старый птах…
Но ширь зари раздвинула границы
И… птичью смерть отбросила на взмах.

За барной стойкой – магистры лжи.
С предельным тщаньем и тонким вкусом
Они готовят нам фетиши
Обратных чувств. Золотые муссы,
Коктейли пенные… – за «запал»
С невиданной щедростью льют магистры,
Чтоб лишь не восстать нам, к воде припав
Губами запекшимися… Очистить
Вода способна любую тварь.
И родники загоняя в землю,
В права вступает – Паразитарь,
Питья подобного не приемля.
И в полумраке, под серебром
Подделок лунных и беглых бликов,
Он всем гостям добавляет бром,
Чтоб разногласия не возникло.

Нас тело увлекает и оно же
Мешает нам воспринимать Любовь.
Надев скафандр из мышц, костей и кожи,
Мир тонких форм признал в себе рабов.
Теперь мы поглощенные безумьем,
Лелея свой периферийный вид,
Совсем забыли знать, какой Везувий
У каждого из нас в груди бурлит.
Телесность наша полнится обманом,
Иллюзией, – стремится поглотить
Рассеянное мыслями вниманье,
Чтоб в страшном царстве времени убить.
Но не убить Бессмертную Природу,
И голым светом мечется Она,
Привыкшая к земле… Все ищет воду,
Не насладившись временным сполна
И вновь себя почувствовав геномом,
Включает силы будущего сна…