Array Антология - Тропинка в дивный сад

«Не мучь себя ты понапрасну…» —
С тоской в глазах ответишь ты.
И не вернешь… и не позволишь
О дне минувшем сожалеть…
Ведь жизнь – мгновение всего лишь…
…и ни чему не уцелеть.

Шелковисто луг уложен
Серебристою косой.
Родниковая пригоршня
По грозе горька слезой,
Что вот-вот прольется в травы
Да в холодные дубравы
Струйкой робкою стечет,
Боль из сердца извлечет.

Пыльны пепельные крылья.
Обесцвечены цвета.
То ли сыч поет надрывно,
То ли ветер-сволота…
И тревогою гонимы,
Шелестя, несутся мимо…
Землю осени багря,
Монограммы октября.

Серы пни и мшисты ямы.
Голос гроз охрип от стуж.
Белой вспышкой окаянной
Загнан в землю черный уж.
Шлейф дождя. Тропинки склизки.
Мучит жажда: путь не близкий…
И… сколь ни была б горька,
Из пригоршней родника
Не горчит вода Отчизны.

Мир в хату, дед Иван! Не обессудь,
Что в Ильин день я всех кормил стихами.
А кое-кто, ты помнишь, «отдыхая»,
Готов меня был взглядом развернуть…
Стряхнув пыльцу бессонницы, я вновь
На полну грудь дышу таежным краем,
Где щедрый стол в престольный собирая,
Так много вами чувств привнесено…

Презрев свой дар, молчать я не могу
И новый стих хоть ветру, но читаю.
Здесь к творчеству земля располагает,
Что так легко плетет во мне строку.
Я шел к тебе по Марковой горе,
Еще вдали приметив контур елки…
И пусть соседи множат кривотолки…
Мне люб твой дом, где, сев на табурет,
Легко поверить в счастье… А скворец
Поддержит, как всегда, простецкой песней…
И не пойму я, старый, хоть ты тресни:
К чему они – стакан и огурец?
Еще стоят, еще чего-то ждут,
Но все-таки оставшиеся в прошлом,
Фрагменты жизни: ставни, ведра, плошки…
А бревна стен, что за сто лет живут?
Шагнув в твой дом, я выхожу на взлет:
И даль – ясна и ве́селы гармони…
А, наливай! Пускай не подведет
Тропа судьбы на старческой ладони!

Там, где всходят стыдливые зори,
Разгоняя покровы тумана,
Проступает тончайшим узором
Тайнодействие воспоминаний;
Проступает оно, возвращая
Мне Вселенную новых открытий,
Долгих снов и разлук не прощая.
По дорогам, дождями размытым,
С каждым вздохом и шагом все ближе,
Все теплее и явственней радость…
«Не вспугните… потише… потише…» —
Прямоствольные шепчут громады.
Деревушка, знакомые крыши,
Возледомий скупые пространства…
Дождали́сь, недозревшие вишни,
Рдея в кислом своем постоянстве?
Скоро ветер стряхнет паутину
С мокрых листьев… качнет и… О, чудо! —

…просыпается мир всеединый
В лучезарном восшествии утра.

Мы шагаем по малину
В поле тропку пролагая…
Вот коня проходим мимо,
Что рогатых охраняет…
Через ровик в лес ныряем,
Но, ломая сучья леса,
Только фиги замечаем
Лупоглазых жадных бесов.
Множа мизерные боли,
Жжет комарик сквозь ветровку…
И взываю я: «Доколе!?
Может, сделать остановку?»
Повернули той же тропкой,
Пожалев, что повернули…
И… – домой… Кудрявым скопом
Тучи небо затянули.
Льется дождь. По паутине
Синих нитей с неба лезет
Бог-паук… Шумят осины…
Расступаются любезно…
Конь догнал и… рядом ходит.
На коне сидят три птички.
Ну, а птичкам – нет охоты
Изменять своим привычкам.
Снова поле миновали,
Ветерком гонимы к дому;
Не устали, не набрали,
Нагуляв одну лишь дрему.
Пусть не собрана малина:
В жизни всякое бывает…
Не всегда природа, видно,
Наши мысли понимает.

Малину-ягоду мы рвали не спеша
И мякоть шариков ее была манима.
А в каждом шарике малиновом душа
Наливом полнившись, не пропускала мимо…

Крапива дерзкая цеплялась… Помешать
Хотелось ей, искусно прячась в листьях.
И было нам малиново дышать,
Малиново вкушать и даже мыслить.

Но в насыщенье оживает лень
С сонливостью и негой вперемешку…
Тому дивясь, улитки со стеблей
Стыдили нас беззвучно: «Сладкое-е-ежки…»

День жарит острова пирог…
И неба синь на верхней ноте
Манит шагнуть через порог
И не отчаяться на взлете…
Но краток день и не успеть,
И не догнать, и не продолжить…
И не прорваться через сеть
Скрипя «чешуйчатою» кожей,
Как безнадежно рвущий лещ
Нить ячеи упругим телом…
Да, жизнь, она такая вещь,
Что большей частью – не по делу…
День жарит острова пирог.
Куда ни глянь – во все просторы
Летит сияющий восторг,
Неполно людям дан который
И прячет в травах молодых
Цветомозаичные тыщи
Пыльцовых таинств, ведь цветы
Не могут жить на пепелище…
Но смерти полнится мука
И нам ей сладко отравляться,
Но все глядя на облака,
Что с белой легкостью клубятся…
День жарит острова пирог
И мы, гонимы вдохновеньем,
Летим на свет, не чуя ног,
По полю,
в шаге
от паденья.