Аркадий Казанский - «Играю словом…»

Пусть будет всё: и радость, и беда,
Отцов могилы, матерей погосты,
Людей забвенье. Леты злой вода
Волной смывает с памяти всё просто.
Есть скорбь и вера у людей в сердцах,
Крепка надежда, без неё нам плохо.
А, только потеряв всё до конца,
Находим мы, что смысла нету охать.
Основы все разрушив до земли,
Наш мир коммуны быстро умирает.
Страну в куски большие развалив,
Трещит по швам империя родная.
Осотом, чернобыльем поросли
Поля пшеницы без конца и края.

Поля пшеницы без конца и края,
Остались без людских умелых рук.
Лысенковские бредни исправляя,
Варилась мысль у пахаря: — а вдруг,
Ещё землицу отдадут народу…
Кто всё пропьёт и прогуляет вмиг,
А кто—то и прирежет к огороду,
Научно хлебом полня стены риг.
Опять у мира потрясём основы,
Не видеть нам покоя никогда,
Страны остатки обустроим снова,
Трудом рабов построим города,
Отстроим храм разрушенный Христовый,
Поднимем очи Богу, скажем: «да»!

Поднимем очи Богу, скажем: «да»,
Одна лишь Вера на Земле осталась,
Лишь ей мы живы, горе не беда,
Вот жаль, что ничего нам не досталось.
Есть руки, голова, остался угол;
Как нынче заработать на прокорм?
А денег нет, ремень затянут туго,
Настиг нас час чудовищных реформ.
Одним в удел дворцы, другим помои,
Народ семья беспалых раздевает.
Стоят станки, клеть замерла забоя…
Твой ваучер последний пропивая,
Очнёшься, вспоминая век застоя
Поистине, благословеньем Рая.

Поистине, благословеньем Рая,
Останется в душе, ты береги,
Любимый край, отчизна дорогая,
В которой делал первые шаги.
Есть в жизни у людей приют далёкий,
Край детства, сердцу милый уголок.
А мы добром помянем те уроки,
Наивно, просто данные нам впрок.
От дел земных единым Божьим актом
Нам всем в свой срок настанет череда,
Смиренно, тихо уходить по тракту
Тропой ухода, гладкой, как вода.
Оборотившись, мы увидим, как ты
Прекрасен мир, в котором навсегда…

Прекрасен мир, в котором навсегда
Оставим мы дела, и мысль, и семя.
Людей молва нас смоет, как вода,
В пучину лет уйдёт и наше время.
Есть время наше, в нём живи, твори,
Короткий блик на зеркале эпохи.
А до и после, что ни говори,
Ни хороши дела, но и не плохи.
Отмерен век, вечерняя заря
Нас ждёт, и крест в лучах её сияет.
Се, человек, прекраснее царя,
Тернистый путь по жизни пролагает.
Открой сердца, пусть вечно в них горя,
Пречистая Любовь всё озаряет.

Пречистая Любовь всё озаряет:
Отец наш, иже есть на небесах,
Любовь твоя в сердцах у нас сияет,
Всесвято имя, царствие в веках.
Есть хлеб насущный, днесь нам принесенный,
Когда долги оставишь нам свои.
А мы оставим должникам спасенным
На Небе и Земле, рабы Любви.
От искушенья упаси всечасно,
Напоминая грешным о смоле.
С лукавым нас избави повстречаться.
Твори добро, дай в славе и в силе
Отцов и дедов сыном оставаться,
Пока скитальцем вечным по Земле…

Тетрадь тебе заполнить эту
Так необдуманно спешил!
Ты знай, не тяжело поэту
Тебе отдать избыток сил.
Татьяна, милая Татьяна!
Так жаль, не моего романа
Ты героинею была.
Тропою легкою прошла
Ты краешком чужого счастья.
Терзаньем сердце мне разбив,
Томленьем душу растопив,
Теперь, в тебе приняв участье,
Так видит Бог, как я люблю
Татьяну милую мою!

Тетрадь тебе заполнить эту…
Ад или Рай зачтет грехи.
Не суждено услышать свету,
Я думаю, мои стихи.
Тебе, но голос музы нежной,
Естественный, но неприлежный,
Боюсь, твой не затронет слух.
Едва ли на заре пастух
Печальной дудочкой играя,
Ритмично щелкая кнутом,
И погоняя скот хлыстом,
Ввести тебя во двери Рая,
Еще во мраке, без светил,
Так необдуманно спешил.

Так необдуманно спешил
Античные развить мотивы.
Неосторожно вдруг вскочил
Я на коня. Пегас игривый
Так часто сбрасывал меня!
Еще в пыли, его кляня,
Бросаю снова ногу в стремя,
Едва нагнать пытаясь время,
Проскакиваю мимо вновь.
Ретивый конь несется прытко;
И мимо счастье, и в избытке
Весенний ветер, и Любовь
Есть. Мысль доверить эту —
Ты знай не тяжело поэту.

Ты знай, не тяжело поэту —
Алеющий венок зари
Накинуть на головку эту,
Янтарным блеском озарив
Твои глаза, ланиты, губы —
Еще бы были мне не любы!
Борясь и с сердцем, и с собой,
Едва ли с гордой головой,
Перед тобой ее склоняя,
Роняя вдруг ее к ногам.
И в этом всем, я знаю сам:
Виновна простота святая.
Её познав, я посвятил —
Тебе отдать избыток сил.