Михаил Непомнящий - Зазеркалье-2017

Спектакль окончен, к гардеробу
толпа усталая бредёт,
и лишь замызганную робу
мне гардеробщик подаёт.

Подобьём бабло, приятель:
ты ни разу не кумир,
не воитель, не ваятель,
не мочалок командир

и не поставщик известий,
не изгнанник, не изгой,
никакой невольник чести
и крамольник — никакой.

Не убит и не контужен
и не влез на пьедестал…
Так на кой же ты ей нужен —
серый, словно кардинал?

Наша Таня тихо плачет,
громко плакать Тане в лом,
ну а кумушки судачат:
«поделом ей, поделом».

Так недавно, глаз не пряча,
в номера счастливой шла,
где ж теперь брутальный мачо,
с кем шампанское пила?

Улетучилась удача,
кум милёнка сторожит,
и кругла она, как мячик,
и тошнит её, тошнит.

Шла Саша по шоссе,
сосала сушку Саша,
так шла во всей красе,
что не бывает краше.

При виде сей жены
проезжие грузины,
как громом сражены,
бросали лимузины.

Водители такси
потели, рот разиня,
и, мучая шасси,
внезапно тормозили.

Узрев сей натюрморт,
какой-то дальнобойщик
стоял ни жив ни мёртв,
а ждали его в Польше.

Забыв велосипед
и подавившись криком,
какой-то логопед
сейчас же стал заикой.

Шла Саша, как на бал,
бетонкой, как проспектом,
и честь ей отдавал
ГИБДД инспектор.

Вышел немец из тумана,
вынул Ницше из кармана,
вышел некто из Ирана,
вынул суру из Корана,
вышел мирный гражданин,
вынул бомбу из штанин.

Вышел Зигмунд из алькова,
изронил златое слово,
вышла бл@дь из ресторана
принца ждать а-ля Диана,
вышел следом Дон Жуан,
вынул свой даосский ян.

Вышел Ельцин из шалмана,
вынул шапку атамана,
вышел Штирлиц из экрана,
вынул джокер из Беслана,
вынул Освальд дробовик,
вышел новый боевик.

Вышел ёжик из тумана,
вынул ножик из кармана,
вышел злобный Буратино,
вынул фильмы Тарантино,
дернул чурка за колечко,
вот и нету человечка.

Вышел мэтр из тумана,
вынул ноты из кармана,
вынул вихрь из урагана
и вдохнул в латунь органа,
потому что вышел Бах
не на глиняных ногах.
Потому что только Бах
не на глиняных ногах.

Достойна ты не полумер,
а — высшей меры.
Как говорится, а ля гер
ком а ля геро .

Но поединщик аккурат
не вышел рожей.
Какой лишенцу зиккурат,
какое ложе?

Не вышел статью, и челом
не выше крыши —
зашёл (и то с большим трудом)
и сразу вышел.

Где враг красивый сам собой
(молчать гусарам!)?
Каким склонился б над тобой
он комиссаром!

Я не нежен и не груб,
ты же — ноль вниманья.
Отправляю на ютуб
все свои страданья.

С той поры, что мой фейсбук
виснет то и дело,
сколько губ и сколько рук
ты забыть успела?

Не жалей, и не люби,
и не жди известий —
ни вайфай, ни юэсби
не сведут нас вместе.

Привет, моя Богиня,
всё ль у тебя ништяк?
Ну, как тебе с другими,
с безбожниками — как?

Пустуют пьедесталы,
пируют мужики —
то гунны, то вандалы,
но больше — мудаки.

Ни гимнов, ни молений,
и возведён на трон
не трубадур, не гений —
сплошной тестостерон.

Потребностями тела
пренебрегать смешно,
а нимб — такое дело,
не каждому дано.

Люби свою богиню,
убогий богомаз,
и, коль нельзя святыню,
целуй иконостас.

Во всём, что ни случится,
один повинен рок.
Жила-была царица —
слаба на передок.
Пробило на измену,
и вся-то недолга —
Парис имел Елену
а Менелай — рога.

Летит воздушный шарик,
бренчит в кармане медь;
не сами мы решаем —
иметь иль не иметь.
Измена-перемена,
злодей-прелюбодей.
Улыбка Гуинплена —
история людей.