Александр Милитарёв - Охота за древом

Как у любого самого талантливого и признанного переводчика, у А. Милитарева есть более и менее удавшиеся строки и целые сонеты. Несомненной удачей можно считать сонет 66, трудный для перевода, потому что очень популярный и привычный в переводе Маршака. В силу инерционного восприятия знакомых строк, мы не задумываемся, что маршаковское «Мне видеть невтерпёж» не только не соответствует шекспировскому стиху, но и звучит по-русски двусмысленно: слово это, согласно словарям русского языка, передает значение не только невыносимости , нестерпимости , но и нетерпения , нетерпеливого желания или ожидания .

Милитарев находит более адекватный шекспировскому тексту и абсолютно точный и благозвучный по-русски вариант: Я смерть зову, жить среди зла устав ; и, как в сонете Шекспира, мотив усталости от окружающего зла повторен в ключевом двустишии: От зла устав, совсем ушел бы я , где, как и у Шекспира, соблюдено сослагательное наклонение. Далее шекспировский финал в подстрочнике мог бы звучать так: Но умерев, я оставляю мою любовь в одиночестве (читай: среди этого зла ). У Маршака: Но как тебя покинуть, милый друг! , которое прочитывается как субъективное нежелание героя расстаться с возлюбленной. Милитарев передает самую суть шекспировского высказывания: но как тебе здесь жить, любовь моя. Столь же точно и органично выстроен перечислительный ряд всех проявлений зла, с сохранением шекспировского анафорического зачина. У Маршака этот монолог исполнен патетики, у Милитарева он звучит горько и просто, почти по-разговорному.

Практически все переводчики «Сонетов» прибегают к чередованию мужской и женской рифм, нарушая тем самым звучание подлинных шекспировских сонетов, построенных на мужских рифмах. Это неизбежное следствие специфики русского языка, в котором преобладают многосложные слова, в отличие от английского, изобилующего односложными словами. Не избежал этой особенности и Милитарев. Но в его переводах рифмо-ритмический комплекс, даже когда он не воссоздает в полной мере адекватности звучания оригинала, семантически мотивирован, то есть продиктован образом, который он призван передать. Так, в Сонете 60 у Шекспира создается зрительно-звуковой образ ритмического накатывания волн на прибрежную гальку, с которым сравнивается утекающее время, набегание одной минуты на другую, смена их одна другой:

Перевод Милитарева практически эквиметричен, с некоторой вариацией пиррихия и женской рифмой вместо мужской во втором и четвертом стихах, и точно воссоздает шекспировский зрительно-звуковой образ:

Замена прибрежной гальки ( pebbled shore ) на песок не меняет общей картины берега с омываемой волнами галькой или песком, который нередко содержит и гальку и так же шуршит, перекатываясь под набегающими волнами и последующим откатом. Заметим, что у других переводчиков волны бьют и бьются : у Финкеля — о скат береговой ; у Микушевича — в каменистый брег ; у Шаракшанэ — скалистые уступы . Очевидно, что эти переводчики не увидели и не услышали шекспировский образ. Ближе в этом смысле к оригиналу перевод Маршака:

Но и у Маршака в результате замены прибрежной гальки на к земле не услышана ритмическая музыка накатывающих волн. Несомненным достоинством его перевода можно считать сохранение мужской рифмы на протяжении всего сонета. Однако выразительную эвфонию шекспировского образа — [pebld so: ] — не удалось воссоздать никому из переводчиков. Но это было бы слишком завышенное требование. В любом переводе неизбежны утраты.

В переводах А. Милитарева сделано много интересных находок. Очевидно, что автор, не сверяясь с существующими переводами, работал с самим Шекспиром, прочитывал его заново. Обладая ухом и зрением поэта, он многое открывает читателю в своем русскоязычном изводе шекспировских сонетов и создает стихи высокого качества.