Ханс Бёрли - Из современной норвежской поэзии

в такт небесному шагу.

И долго

слушал я на земле

звук прозрачный и светлый

между хрипом валторны и ревом быка.

Не знал я страха: на закате дня

уже я спал, проснусь - а за окном

уже светло. Но кто-то взял меня

и в ночь втолкнул, в ее кромешный дом.

Мне ангел тьмы, полночный казначей,

других ночей немало отсчитал,

но худшей - нет! Когда же день настал -

какая радость! - снова мир людей.

А ночь ждала. И солнце село в срок,

и снова страх, что за ночь все умрут,

закончив труд. Неужто спать пора?

Стучит топор - не спит лесничий Кнут,

ни бабушка, ни Ханс - он мечет стог,

чтоб сено не намокло до утра.

Мне нравится,

что ты

немногословна,

немногословна и

предпочитаешь

стихи простые,

которые, как дождь,

струятся

вниз по странице

сквозь воздух, свет,

сквозь строки.

Ты, вижу, научилась

решать головоломки

лесных поленниц

и высоко

возводишь их,

чтобы дрова просохли, -

в приземистой укладке

гниют поленья.

Солнце смежило око

за белоснежной горой.

Столбик термометра

вниз

и вниз -

все земное тепло

умещается там, -

в крошечный

шарик.

Я бережно трачу дрова -

слова мои кратки.

Сорока выпорхнула из сеней.

Кошка прыснула за угол.

Ключ - на месте.

Дохлые мухи меж рамами.

Холодная гуща в кофейнике.

Черствая корка в столе.

Лебеда заглянула в окно.

Здесь я живу уже целую вечность.

Годы ветра и звезд

проплывали в моем окне.

Здесь деревья и птицы давно обжились -

только я не умею привыкнуть.

Чтобы стрела долетела до цели,

целься как надо: хороший стрелок

соразмерит и ветер, и дальность.

Целюсь в тебя - и беру много выше!

Ты рядом со мной,

бок о бок

ты скачешь,

и солнце в гриве,

искры из-под копыт,

и цокот

в темном ущелье.

Ты рядом со мной,

бок о бок,

и в дождь,

и в ветер,

а мгла все гуще,

и круче тропа,

все круче,

все вниз

и вниз, и на дно,

а дальше - не знаю. Осенняя тьма.

Указ по планете:

«Все алмазы Земли

должно зарегистрировать

и использовать в стеклорезах...»

Он таится за поворотом

и является на рассвете,

огненный рог

полыхает у него во лбу,

он надвигается тяжко и властно

и ровняет асфальт, по которому ты идешь.

Все идут по асфальту: дорога -

это конвейер от родильного дома

до крематория.

(ВАЦЛАВ НИЖИНСКИЙ )

Бог предстал в обличий танцора.

Вытанцовывал жизнь и смерть, мир и любовь.

Великий ваятель сказал:

тебя запечатлеть невозможно

ни в камне, ни на бумаге -

ты совершенен.

Спроси у ветра,

шумящего вблизи, -

он в даль умчится

и принесет оттуда

совет, быть может, добрый.

Перевод Ю.Вронского

Горы больше не манят меня.

Я прожил жизнь среди ледников.

Теперь я люблю бродить по лесам, слушать

осенний ветер, останавливаться у озер,

следовать за течением реки. Даже осенью

здесь полно ягод.

А гора что, гору быстро не одолеешь.

Вершины всегда стоят, где стояли.

Я выхожу, несколько бессонных звезд

висит над горами. Светится наст

среди сосновых стволов в весеннем сиянье.

Я выбрасываю золу, и угли шипят в сугробе.

Серый ветер уносит вместе с золой вольные думы.

Новая желтая скатерть.

И чистый белый лист!

Сюда должны явиться слова -

здесь такая красивая скатерть

и такая белая бумага!

На фьорде лежит лед,

прилетели птицы и сели на него.

Две лодки во фьорде рядом друг с другом.

В обеих рыбаки, закинуты удочки.

Тот же фьорд, та же прекрасная погода для обоих.

Когда один вытаскивал рыбу,

другой только удивлялся, почему

она попалась не на его крючок?

Лишь об этом они думали в такой прекрасный день.

Я легко иду по камням

навстречу влажному ветру и пою.

Горе - источник силы,

на солнце ледники плачут,

почему мне легче идти против ветра,