Генрих Гейне - Лирика и сатира

Не римляне мы, мы курим табак.
Иной народ — иной и флаг!
И всяк своим могуч и славен.
Кто Швабии по клецкам равен?

Мы немцы, мы чтим тишину и закон.
Здоров и глубок наш растительный сон.
Проснемся — и жажда уж просит стакана.
Мы жаждем, но только не крови тирана.

Как липа и дуб, мы верны и горды,
Мы тем и горды, что дубово тверды.
В стране дубов и лип едва ли
Потомков Брута вы встречали.

А если б — о чудо! — родился наш Брут,
Так Цезаря для него не найдут.
И где нам Цезаря взять? Откуда?
Вот репа у нас — превосходное блюдо!

В Германии тридцать шесть владык
(Не правда ль, счет не столь велик!)
Звездой нагрудной каждый украшен,
Им воздух мартовских Ид [17] Мартовские Иды — 15 марта по древнеримскому календарю. В этот день республиканцы во главе с Брутом убили знаменитого полководца Юлия Цезаря. не страшен.

Зовем их отцами, отчизной своей
Зовем страну, что с давних дней
Князьям отдана в родовое владенье.
Сосиски с капустой для нас — объеденье!

Когда наш отец на прогулку идет,
Мы шляпы снимаем — владыке почет!
Немца покорности учат с пеленок,
Это тебе не римский подонок!

Михель [18] Михель — условное название немецкого народа. милый! Неужели
С глаз повязка не снята?
Ведь похлебку в самом деле
Отнимают ото рта.

Вместо пищи славословят
Счастье райского венца
Там, где ангелы готовят
Нам блаженство без мясца.

Михель, вера ль ослабеет,
Иль окрепнет аппетит,
Будь героем, и скорее
Кубок жизни зазвенит.

Михель, пищей без стесненья
Свой желудок начини,
А в гробу пищевареньем
Ты свои заполнишь дни.

Сверкать я молнией умею,
Так вы решили: я не гром.
Как вы ошиблись! Я владею
И громовержца языком.

И только нужный день настанет. —
Я должен вас предостеречь:
Раскатом грома голос грянет,
Ударом грозным станет речь.

В часы великой непогоды
Дубы, как щепки, полетят,
И рухнут башенные своды
Старинных храмов и палат.

Угрюмые взоры слезой не заблещут!
Сидят у станков и зубами скрежещут.
«Германия, саван тебе мы ткем,
Вовеки проклятье тройное на нем,
Мы ткем тебе саван!

Будь проклят бог! Нас мучает холод,
Нас губят нищета и голод,
Мы ждали, чтоб нам этот идол помог,
Но лгал, издевался, дурачил нас бог.
Мы ткем тебе саван,

Будь проклят король и его законы!
Король богачей, он презрел наши стоны,
Он последний кусок у нас вырвать готов
И нас перестрелять, как псов.
Мы ткем тебе саван!

Будь проклята родина, лживое царство
Насилья, злобы и коварства,
Где гибнут цветы, где падаль и смрад
Червей прожорливых плодят.
Мы ткем тебе саван!

Мы вечно ткем, скрипит станок,
Летает нить, снует челнок,
Германия старая, саван мы ткем,
Вовеки проклятье тройное на нем,
Мы ткем тебе саван!»

Ты не будешь беспризорной,
О немецкая свобода,
Нынче скверная погода!
Без сапог ходить зазорно.

От зимы, мороза злого,
Ты дрожать не будешь зябко.
Вот с наушниками шапка
Для тебя уже готова.

Все к тебе так благосклонно,
Ты получишь пищи много,
Но держись лишь, ради бога,
Рамок строгого закона.

Забывай обиды быстро,
Уважать учись сызмальства
Всевозможное начальство,
Начиная с бургомистра.

Есть в Фуле [21] Фуле — легендарная страна, в данном случае Германия. король. От шампанского он
Пускает слезу неизменно.
Лишь только выпьет шампанского он,—
И море ему по колено.

И рыцарский созвав синклит,
Пред всей исторической школой [22] Историческая школа — реакционное направление общественной мысли, отражавшее настроения феодально-дворянских кругов Пруссии.
Тяжелым языком бубнит
Властитель развеселый.

«Когда Александр, македонский герой,
С немноголюдной ратью
До Индии прошел войной,
Он пить созвал всю братью.