Эстетика должна: чтобы стать наукой, а не подлым средневековым колдовством, начать исследовать, взвешивать, измерять факты форм, сравнивая их, выделяя наиболее характерное и общее. И тогда, конечно, критики должны будут изменить свою манеру подхода к критикуемому художеству. Был ли у нас хотя бы один критик, который стал бы на позиции Уайльда, утверждавшего, что «литература всегда предваряет жизнь», что она «не списывает с нее, а переделывает жизнь для своих целей». Цели эти, добавим мы, могут лежать в области «чистого» искусства, то есть мира, увеличенного новыми формами словесного бытия. Тогда при таковой сравнительной эстетике критику и в голову не придет говорить о несоответствии литературного произведения и жизни – сводя тем литературу на какое-то копирование оригинала. И опять-таки уайльдовское указание на то, что жизнь подражает искусству, как оно метко и глубоко и как возносит творца над толпой, – делая его руководителем жизни. С этой точки зрения, произведения футуристов и кубофутуристов писали о Красном Октябре задолго до его прихода в жизнь. Наиболее революционные вещи Вл. Маяковским были созданы за годы до революции!.. Михайловский со своим эскизом «Герой и толпа» наделал на поле отечественной эстетики много вреда и многих сделал не чуткими. Всем надо готовиться к новой эпохе… Искусство будет «с небес» жертвенников и вдохновений низведено на землю, где не жрецы, а ученые, где не божества, а знания и где не религия, а наука. Идиотизм, разрушенный Дарвином, когда человек был введен в круг хоровода животных организмов Земли – и был создан не на шестой день, а вместе с амебой, – должен же наконец быть доуничтожен в наши дни – где даже ученые подчас еще оберегают психологией (псевдонаукой) особую душу человека – «чувство» человека, – вырывая тем «человека» – (в общем) из цепи фактов физиологопсихической всей природы Воображение, по существу своему, носит творческий характер, оно идет и создает новые формы. Это постижение мира. Это расширение горизонта. В этом образовательная незаменимая роль искусства. Человек выходит из своей скорлупы, он перевоплощается (в другого и в мир). Его личность многограннее. Кто же после понимания сказанного о предмете искусства станет налагать какое-то иго на творчество новых форм, на жизнь – искусство. Кто скажет, что какому-либо классу для того, чтобы стать культурным, приобщиться к миру идей, образов, форм, нужно такое-то искусство или иное. Особое, для этого класса изготовленное искусство! Пролетариату – великой группе людей, жаждущей культуры (наука и искусство), явится огромным злом начать чуждаться какого-либо рода, или вида, или формы искусства, потому что оно де было изготовлено не для этого революционного класса. Как, например, все великие классики русские, взросшие пышными цветами на куче гнойной крепостного права! Всякая односторонность в вопросах искусства гибельна. Пролетариату нужны все знания – вся наука. Так как Советский пролетариат является авангардом будущего свободного человечества, которое будет жить исключительно для науки и искусства, то он нуждается во всех формах эстетических; рождаемых духом свободных художеств! Не должно ограничить себя на какой-либо одной школе или узкой тропе эстетической. Искусство – трудящемуся народу, революционному властителю жизни. Это должно стать лозунгом наших дней!
1919 г. – Владивосток
1929 Мартас Виньярд остров в Атлантическом океане, 10 июля, на дюне, которую еще жирный буржуй не успел объявить своей собственностью
1
1929, мая, 5
Институт истории искусств Ленинград
Многоуважаемый Арсений Георгиевич!
Книжки по интересующему вас вопросу – высланы Вам, в Институт (всех – 4 пакета).
На ваши вопросы на днях отвечаю. Не могли бы вы устроить мои мемуары о футуризме (3 печатных листа) – как возник (не теория, а практика) – где-либо в журнале. Если да – посодействуйте. Ибо много искажений, кои пора выправить.
Спасибо за письмо. Ваш Давид Д. Бурлюк.
2
1930, июня, 25
Дорогой Арсений Георгиевич.
Мы чрезвычайно обеспокоены неполучением от вас в течение уже свыше восьми месяцев каких-либо известий или же посылок. За это время вам мы отправили наши издания «Рерих», «Энтелехизм», а также газеты и другую эстет-литературу, а также статью «Художник о себе». Ранее вы избаловали нас своей дружеской, товарищеской внимательностью, ваши письма доставляли нам радостное чувство, и их теперешнее отсутствие дает себя, должно сознаться, знать.
Читать дальше