Николай Асеев - Избранное

Дороги голубые от дождя,
вы увели всемирного вождя,
увили вы его в ночную темь,
не увидал никто его зачем?

Осень семенами мыла мили,
облако лукавое блукало,
рощи черноручье заломили,
вдалеке заслушавшись звукала.

Солнце шлялось целый день без дела.
Было ль солнца что светлей и краше?..
А теперь – скулой едва прордело,
и – закат покрылся в красный кашель.

Синий глаз бессонного залива
впился в небо полумертвым взглядом.
Сивый берег, усмехнувшись криво,
с ним улегся неподвижно рядом…

Исхудавший, тонкий облик мира!
Ты, как тень, безмочен и беззвучен,
ты, как та заржавленная лира,
что гремит в руках морских излучин.

И вот –
завод
стальных гибчайших песен,
и вот –
зевот
осенних мир так пресен,
и вот –
ветров крепчайших рев.
И вот –
гавот
на струнах всех дерев!

Не верю ни тленью, ни старости,
ни воплю, ни стону, ни плену:
вон ветер запутался в парусе,
вон – волны закутались в пену.

Пусть валится чаек отчаянье,
пусть хлюпает хлябями холод –
в седое пучины качанье
бросаю тяжелый стихов лот.

А мы на волне покачаемся,
посмотрим, что будет, что станет.
Ведь мы никогда не кончаемся,
мы – воль напряженных блистанья!

А если минутною робостью
скуют нас сердца с берегами –
вскипим! И над синею пропастью
запляшем сухими ногами.

И, в жизнь окунувшийся разом,
во тьму жемчуговых глубин,
под шлемом стальным водолаза
дыши, и ищи, и люби.

Оксана! Жемчужина мира!
Я, воздух на волны дробя,
на дне Малороссии вырыл
и в песню оправил тебя.

Пусть по дну походка с развальцем,
пусть сумрак подводный так сыр,
но солнце опалом на пальце
сияет на синий мир.

А если не солнцем – медузой
ты станешь во тьме голубой, –
я все корабли поведу
за бледным сияньем – тобой.

Тысячи верст и тысячи дней
становятся все видней…
Тысячи душ и тысячи тел…
Рой за роем героев взлетел.

В голубенький небесный чепчик
с прошивкой облачного кружевца
одевшись,
малый мир
все крепче
зажать в ручонки землю тужится.

А –
старый мир
сквозь мертвый жемчуг
угасших звезд, что страшно кружатся,
на малыша глядит и шепчет
слова проклятия и ужаса.

Революция – это ревы улиц,
это топот толп, прочтенный вслух.
Только в революцию можно стать под пули,
грудью их отвеяв, словно пух.

Революция – это души настежь!
Сердце сбило всех обид замки,
и в пустые ребра, как очей ни застишь,
небо набивает синевы комки.

революция! Кто сказал, что труд встал?
Что сегодня найден трудный путь?
Революция – именем беспутства –
спины повелела разогнуть.

Революция – это праздник праздных,
тем, кто не у дел был – даль привет:
только в революцию за дело казни,
за безделье ж казней нет!

Революция! Это сразу радость,
это без отказу – все зараз!
В темном переулке – это завтра – крадусь,
а сегодня солнца – тысяч глаз.

В темном переулке я тебя забуду –
петля ли у шеи, сталь ли у виска,
революция! Но сегодня всюду,
всю до переулка тебя искать.

Вот пошли валы валандать,
забелелась кипень.
Верхним ветром белый ландыш
над волной просыпан.

Забурлилась, заиграла,
загремела Волга,
закружила влажью вала
кружево восторга.

Нет на свете выше воли,
чем на этих гребнях,
и на них сидеть изволит
пеньявода-Хлебник.

И на них, наплывши тучей,
под трезвон московский,
небо взять в стальные крючья
учит Маяковский.

И влачит Бурлюк-бурлака
баржу вешних кликов,
и дыбятся, у орла как,
перья воли дикой.

А за теми плавят струи
струги струнной вести,
то, опившись песней, – други
распевают вместе!

Синяя скважина
в черной земле
смята и сглажена
поступью лет.

Выбита шайками
шумных ватаг,
взвеялась чайками
небо хватать.