Сергей Решетнёв - Графика ночей

Там всюду дождь – руины океана,
А у меня ни зонтика, ни сна,
Не выполоть ни боли, ни бурьяна,
Стою – развилка, ослик Буридана,
И каждая дорога мне нужна.

Снисходит дождь путями благодати,
Столица кожу сбросив, как змея,
Любуется своим блестящим платьем,
А я всю волю начисто утратил,
Меня сковал гипноз небытия.

Весны скользит зелёный лимузин,
Как праздник жизни – мимо, но неспешно,
Я ото всех оторван пуповин,
Да вот попутал этот город грешный —
И дальше жить не вижу я причин,

Но и для смерти никаких резонов,
Всё в равновесии застыло беспризорном,
И барабанят капли, утешая:
Любовь несчастная, но всё-таки – большая,
А что до жизни: все мы – Робинзоны,
Кого-нибудь всегда нам не хватает.

Бледная ночь, засучив рукава
Снова стирает костюмы дневные.
Вязнут в дремоте густые слова:
Все мы друг другу на свете чужие.

О, музы, я бегу, я ваш,
Скорее в руки спящий карандаш!
Хочу я разорвать быстрей пределы,
С которыми срослись и ум и тело.

Мир снова на ремонте, тут и там
Разбросаны орудья производства.
Ремонт всегда предполагает хлам.
Меняют мебель или руководство.
Покрасят потолок – замажут пол,
Покроют пол, но отпадут обои,
И если где-то ураган прошёл.
Знать крыши цвет природу не устроил.
Жук точит лес, пожар сжигает торф,
А человек везде возводит стены,
Что ж будь и ты когда-нибудь готов
Себя пустить на слом для новой смены.
Обтрепишься, местами обветшаешь,
И устарел неяркий твой фасад,
Идёт ремонт, а ты ему мешаешь,
Души твоей не плодоносит сад.
Идёт ремонт, наверное, с Адама,
А мир никак не выглядит новей,
И нет в душе не мастерской, ни храма,
А только производство нудных дней.
Быть может дело просто в материале?
Первооснову надо поменять?
Ну, что за слово было там вначале?
Сотрём его, потом начнём опять.

Моя душа изъедена мечтой,
И мысль бежит по тем же сладким точкам.
Недостижимою измучен красотой,
Я чувствую, как эта ночь непрочна.
Лукавая невинность слов, ладонь —
Всё в дело пущено, и всё достигнет цели,
А я – так нет, меня чуть пальцем тронь —
Душа не сможет удержаться в теле.
Из будущего строю лабиринт,
Далёкое могу достать лишь взглядом,
С несбывшимся, как с Богом говорить,
Я научился, большего – не надо.
О, господи, зачем пришла весна,
Я в ней своей ненужностью отравлен,
Душа моя как дьявол голодна,
И не найдёт любви по силе равной.

Впереди пустота.
Впереди темнота,
Если жизнь, то – не то,
А любовь – так не та.
Лёгкий шорох ночных сожалений:
Я не гений, я больше не гений.
Я в плену неуютного быта,
Моё солнце за тучами скрыто.
Никогда не заглянет оно
В город – серый колодец на дно.
Никогда мне по скользкой стене
Не добраться к рассвету в окне.
В суету я пускаюсь, как в пляс,
Чтобы, вспыхнув, огонь мой погас.
Потому что не вынести мне
Ни побега, ни жизни на дне.

Ничего не осталось во мне,
Только боль, только хмарь, только хмель.
И качается тихо во мгле
Ледяная моя колыбель.
Я ребёнок, я снова в раю,
Никаких тебе страшных уроков.
Сквозняки растанцуют свечу,
Тьма окутает каменный кокон.
Ну, а тихая жизнь не умрёт,
Будет солнце стучать и во сне,
Пока снова любовь не всплеснёт
Спелым фруктом в кровавом вине.

Кожа становится древесиной,
Всё запутанней лабиринт лица,
И кажется – лучшая половина
Прожита, без достатка и без венца.
Хоть криком кричи истошным,
Хоть улыбайся – легко, свободно, —
Под ногами проклятое бездорожье,
И одежда вышла из моды.
И чувства – последний атлас,
И слово – последний компас,
И я убегаю плакать
К тебе, словно капля в лотос.

Они уже плетут венки своих улыбок,
И наши танцы их заполнили тела,
Их плотная судьба – нетёсанная глыба,
И розовой души не треснула кора.
Завидую ли я их радостному плеску?
Смотрю ли я на них, как замок на дворцы?
Нет, я им – брат и знак, они, как я, – исчезнут,
Одна у нас печаль, начала и творцы.