Сергей Решетнёв - Встреча

Мои создания не вечны.
Явиться к богу будет не с чем.
Но и за то благодарю,
Что полюбил. То – подарю.

Хлопья снега, словно поцелуи
Ангелов, ложатся на лицо.
Та, кого я мысленно рисую,
Может, завтра выйдет на крыльцо.
Бесконечны связи-невидимки,
Близко всё, и всё со всем в родстве,
ТАМ полюбят – ЗДЕСЬ летят снежинки,
ЗДЕСЬ полюбят – ТАМ гореть звезде.
Обо мне вот только все забыли.
Некому учить, как дальше жить.
Только и осталось во мне силы —
За слепящий снег благодарить.

Растаяли наши снега.
Листья наши опали.
Мы теперь берега
Одной океанской печали.
Не посылай мне снов
И ветер не призывай.
Ты потеряла перо —
Крылья не потеряй.

Не организм простужен,
А природа.
Никто не нужен
Мне уже полгода.
Закутайся в сырую шаль.
Нас никому уже не жаль.
Угрюмость – тоже вариант
Ответа жизни.
Когда-то был комедиант,
Да шутки вышли.

Пахнет сыростью, золой.
Банька старая косится.
Ты вошла в нее со мной,
Заскрипела половица.

Угли алые трещат,
По щелям ростки белеют,
Ковшик бьется в борт ушат,
Поцелуев нежен клей.

Свечка тихо оплывает,
Тени бревна огибают,
Льется теплая вода
На бесстыдных без стыда.

Я лежу как сыр, забытый Богом.
Холодильник пуст, остался я один.
Как давно меня никто не трогал.
Ночь сидит во мне, как в лампе джин.
Я лежу, я укрываюсь мраком.
Плесень на часах, в подушке – тлен.
Господи, дай волю, чтоб заплакать,
Дай мне сердце мудрости взамен.

Здесь мастерская: на столе разложен
В порядке здравом каждый инструмент.
Вошли, таясь. И солнечною кожей
Ты обняла и подарила свет.
Ты хмурилась, опилки целовала.
В ладошку посадила две занозы.
Я пил, как воду, твой сосновый воздух,
Ты, постепенно, страхи забывала.
Меж наших губ – тягучая смола,
Меж наших тел – оливковое масло.
И взгляда молоко я, словно кот, лакал,
Смущение и грусть упрятав в ласки.
День к нам вошел сквозь узкое окно:
То волос вспыхнет, то блеснет металл.
И пахло тело медом и весной.
Шмель на стекле всё путь домой искал.

Она сошла с ума.
И я за ней сошел.
И был там ад или костел.
Костры бумаг.
Я видел звезды во хмелю.
Я слизывал с лица: люблю ,
Я это слово не берег.
Но всюду храм, а в храме – Бог.
И потому – пускай сошла.
В других местах ей жизнь мала.

От рукописей тоже можно греться,
Так не горят собранья сочинений.
Цвет пламени – цвет радости и детства,
И солнечных ободранных коленей.

И я вгрызаюсь в гибельное дело,
Чем боль сильнее – больше хлопочу,
Пока в страданьях жажда не созрела —
Плодов желанных я не получу.

Я в ярости от изощренных фурий,
Что музами в наивности зовут,
Вот, кажется, шедевр, а завтра, дурень,
Посмотришь и поймешь – напрасный труд!