Хана Сенеш - Я себя до конца рассказала. Сборник стихов израильских поэтесс

Покачнется лодка на волне.
Кинем невод мы в заветном месте,
Перстенек найдем на желтом дне,
И, надев его на палец мне,
Скажешь: я надел его — невесте.

А в завтрашнем небе распустятся юные ветки,
И вечер над нами взойдет наяву, как во сне.
Ты мне принесешь соловья, загрустившего в клетке,
Повесишь на спелыми звездами полном окне.

Мы, посвист послушав, певца на свободу отпустим;
Вспорхнет беспечально. Печаль не вернется ко мне…
Останется песенка, полная счастья и грусти,
И вечер, взошедший для нас наяву, как во сне.

Может, я красивой завтра стану.
Светлый лоб мой, волосы, щека,
Может, отразятся многогранно
В черном блеске твоего зрачка.

Может, завтра стану снова юной,
И твоя ушедшая любовь
В свете дня или в сиянье лунном,
Как с чужбины, возвратится вновь.

Как легко из завтра в то, что было, —
В прошлое из будущего плыть!
Завтра (как душа тебя любила!), —
Завтра все вернется. Может быть…

В стране моей любви миндаль цветет,
Страна моей любви пришельца ждет.
Семь дочерей,
Семь матерей,
Семь невест у ворот.

В стране моей любви — башня с флагом.
В страну моей любви придет бродяга —
В этот добрый час,
В этот славный час,
Когда забывают горе.

Кто орлиным взором его разглядит?
Кто мудрым сердцем его отличит?
Не обознается,
Не растеряется, —
Кто ему дверь откроет?

Я лежу и сплю, но чуток мой сон —
Гость проходит мимо моих окон…
Наступает утро,
И на дворе
Вслед ему шелохнулся камень.

Страна любви моей убога.
Там месяц в небе, месяц мой
Стоит, как нищий у порога —
Пугливый, бледный и немой.

Спешат изношенные тучи,
Чтобы стыдливо, на лету,
Лохмотьев пестротой летучей
Прикрыть нагую нищету.

Рассвет. Желтее листопада
Проглянет солнце на вершок,
А в переулке за оградой
Златится мертвый петушок.

Небеса умирают, деревья
подготовились к смерти.
Кто знает? — быть может лишь камню
суждено пережить нас
и выступить нам в оправданье,
если его не убьют,
настилая шоссе к новостройке.

Кто поверит? — у нас было имя,
в небесах начертанное,
в складках древесной коры
и в сердцах у камней, —
мы были,
дышали
и прескверно ругались мы
в городе этом.

Мне очень холодно. Пейзаж у ног моих
Как плащ разорванный. Рукой усталой
Пишу стиха
Последнюю строку.
Еще в столетии восьмом,
На берегу, над желтою рекою,
Сидел поэт и знал
Вот это заключающее слово.

Что с нами станется в конце? А небеса
Стоят недвижно.
И если бы не тиканье часов,
Не знали б мы,
Что так мы далеки уже
От утра.
Какие семена несет весенний ветер?
Какой цветок
Над нашею могилой расцветет?
Я помолюсь,
Чтоб вырос желтый лютик,
Что я когда-то
Сорвала в горах.
Что с нами станется в конце?

Что с нами станется в конце?
Два юноши на улице
Поют.
В двух окнах уличных
Уже зажегся свет.
Два корабля в порту
Выходят ночью в море.
А в двух руках твоих мои ладони
Так холодны.
Что с нами станется в конце?

Что с нами станется в конце? Ночные знаки
Прекрасны, но сокрыт их смысл. А ветер
По небу катит обруч серебристый.
О месяц древний! Равны заблужденья
Юнцов влюбленных и жрецов Египта.
Уже объявлен приговор молчанья.
А мы —
Что с нами станется в конце?

Боль
Ясна, как свет дневной.
Поднимемся, свободны от сомнений,
Цельны, как вера.

С этой ночью, ночью этой,
Тишью, сумраком и светом —
В эвкалипте у воды
Три запутались звезды.

В этом ветре, ветре этом,
Что подслушал звездным летом
Тишины ночной лады…
Ветер. Полночь. Три звезды.

В квадрате светлого окна,
Там, за стеклом, не взаперти,
Как темный силуэт она,
И крыльев не видать почти.