Уильям Шейкспир: Трагедия Ромео и Джульетты

Не ночь, а праздник! Только я боюсь,
Что оказался в сладком сновиденье
Для яви даже приторно-блаженном.
(ДЖУЛЬЕТТА выходит на балкон)

Три слова и потом спокойной ночи.
Раз твой любовный пыл исполнен чести
В надежде свадьбы 102 102 Никакой «свободной любви». Любишь – женись. , дай мне завтра знать
Через гонца, что я тебе представлю,
Когда и где исполнишь ты обряд.
И я свою судьбу тебе доверю,
И за тобой последую, за мужем.

Мадам!

Иду!.. Но если умысел недобрый
Ты затаил, молю…

Мадам!

Уже бегу!
Забудь меня, оставь моим печалям.
А завтра жди гонца.

Душа, ликуй…

Тысячекратное тебе спокойной ночи!

Тысячекратно слепнут мои очи!
К любви бежим, как школьники от книг,
А вот обратно – не торопим миг.

Ромео, тссс! Ромео! Где тот голос,
Чтоб сокола 103 103 Эпитетом «сокол» Джульетта, с одной стороны, делает комплимент Ромео, но с другой, сокол всегда возвращается к своему хозяину-охотнику. Джульетта подходит к любви вполне практично. окликнул моего?..
Неволя – кляп, слова во рту сдавивший.
Я б в клочья разнесла пещеру Эхо 104 104 Эхо была нимфой, которую прокляла жена Зевса, Гера, лишив её голоса. Она больше не могла начинать разговор, а только повторять сказанное. Ко всему прочему, бедная Эхо влюбилась в Нарцисса и умерла в пещере от неразделённой любви. ,
До хрипоты заставив повторять
Ту нимфу имя моего Ромео.
Ромео!

Моя душа сейчас ко мне взывает.
Ночами речь любимой сладкозвучна,
Как музыка для внемлющих ушей!

Ромео!

Милая?

В часу котором
Прислать гонца мне завтра?

К девяти 105 105 Именно в это время мы впервые встретили Ромео, когда он был весь измучен любовными страданиями. Вероятно, назначая именно девять часов теперь, он хочет расквитаться за свои прежние переживания. .

Пришлю, хотя до завтра двадцать лет 106 106 Так кто автор «теории относительности»? Пуанкаре? Лоренц? Некто Эйнштейн, позаимствовавший их идеи, работая в патентном бюро. Или автор «Ромео и Джульетты»? Недавно никто иной как отец Джульетты рассуждал о том, как быстро пролетели тридцать лет. .
Забыла, для чего тебя звала…

Позволь остаться здесь, пока ни вспомнишь.

Тогда забуду я, чтоб ты остался,
Не в силах прелесть наших слов забыть.

И я останусь, чтобы ты забыла,
Забыв, что есть другой на свете кров 107 107 Очевидно, имеется в виду высказывание Св. Августина Anima plus est, ubi amat, quam ubi animat , мол, душа не там, где живёшь, а там, где любишь. .

Уж утро скоро. Должен ты уйти…
Но лишь не дальше птички тех проказниц,
Что позволяют спрыгнуть ей с ладони,
Как пленнику в запутанных оковах,
И тут же тянут ниткою назад
С любовью-ревностью к её свободе.

Хочу быть птичкой той 108 108 Уже даже не соколом, а просто «птичкой». .

Я тоже, милый.
Но страсть моей любви тебя б убила.
Грусть расставанья – сладкая игра!
Готова расставаться до утра 109 109 Ещё более знаменитая фраза, чем фраза про розу. Особенно первая строчка про «грусть расставанья». …

Пусть мир и сон твою покоят грудь!
О, как бы я хотел с тобой уснуть!
Пора мне в скит духовника стремиться
Молить помочь и счастьем поделиться.

Смурную 110 110 В оригинале – the frowning night (насупившаяся ночь). «Смурной» в русском языке означает «хмурый, мрачный» ночь улыбкой сероокой
Встречает утро в облаках востока.
И темнота, как пьяница, кружится
Из-под колёс Титана 111 111 Хотя титанов по легенде 12, 6 братьев и 6 сестёр, автор явно ассоциирует одного из них с Солнцем, как в своё время делал Гомер, называя его по имени – Гиперион. Есть версия, что в древности солнцем для Земли служило не современное Солнце, а нынешний Сатурн. Не зря Титаном назван крупнейший спутник Сатурна колесницы.
Пока лик солнца огненной угрозой
Ни высушил росы ночные слёзы,
Набить корзину должен я травой
И ядовито-мёртвой, и живой.
Земля – могила матери-природы,
Она же – лоно, терпящее роды.
Её мы дети, и любой из нас
Плоды находит в недрах про запас.
Одни достоинств множество имеют,
Другие нет, но всем своё нужнее.
Обилье – вот земная благодать!
И лист, и камень могут благо дать.
Каким бы гадким ни был плод земной,
Он для неё полезный и родной.
А то, что было добрым от рожденья,
Теряет прелесть злоупотребленьем.
Так в правом деле прячется порок,
Но и проступок добрый даст урок.
Вон тот цветок таит в себе коварство:
Живут в нём яд и сильное лекарство.
Его понюхав, люди оживают,
А пожевав, тотчас же умирают.
Во всём противоборство двух начал —
В цветке и в человеке – правит бал.
И там где худший побеждает враг,
Того съедает вечно жадный рак.