Сергей Надеев: Игры на воздухе

– Ах, – промолвила, – вот и тебе половина.
Лето ахнулось яблоком – от вершины до самого низа.
Долька сливы спеклась (разве в чём-то повинна?) На железе карниза.

Уходили по берегу к поплавку проржавевшей насосной,
Пробирались, сжимая перила, по зыбким понтонам,
Солнце, встав за спиной, от воды отражалось несносно,
Застилая глаза то цветным, то солёным.

Доносились счастливые возгласы, стрекот моторки…
– На! – пакетик блеснёт. И посыплются в воду,
Неспеша раскатившись, тугие восьмёрки
– Что ж не ловишь! —
Улыбнусь виновато, скину тапочки с бледным тавром «Скорохода».

Что мы ждали от лета, когда сочиняли ночами
Шум на влажном песке и едва долетающих капель
Ледяные уколы, атлетов с лепными плечами
И пловца на отшибе, «Как водичка, приятель?»?..

Сядешь рядом, на тёплые доски.
Расплывётся пятно, подминая
Мелких выбоин трещины, сколы, извивы, бороздки.
Чуть дрожишь от воды, мягко щуришься, к небу лицо поднимая…

Чуть свет, чуть птичьих интонаций
Достанет, чтобы скрасить лес,
Густой от запаха акаций,
В прожилках пасмурных небес —

Ты ускользаешь за калитку,
Чтоб у воды, невдалеке,
Согреть продрогшую улитку
В полуразжатом кулаке.

И дразнишь сонную округу,
Когда, услав поводырей,
Спешишь к сверкающему лугу,
Жуков роняя и ктырей.

О, как тебе даётся споро
Наука этой широты
Срывать в охапку у забора
Травоподобные цветы!

Мне не угнаться, не угнаться…
И только вижу сквозь туман,
Как прогорает меж акаций
Твой невесомый сарафан.

Я бреду по колено в июле
И читаю в игре голубиц,
Как тебе, босоногой, нетрудно
Пробираться по пояс в полудне
И молчаньи напуганных птиц.

Про тебя сочинили стрекозы
Неподвижный полёт над водой,
Про тебя, прошуршав по рогозу,
Выкликает брусничную прозу
Не один муравей молодой.

Бог ты мой! босиком, ежевикой,
Листоедов роняя в траву,
Катишь день, словно обруч, увитый
Белоталом, ольхой, повиликой,
Горицветом соришь на ветру!

Ты бежишь без оглядки. И, верно,
Обронила дорогой в хвощи
Горький привкус цветущих календул,
Телиптериса влажные ленты,
И уже не ищи, не ищи…

Пресветлая, от лета уклониться
Не хватит сил. – Среди каких лугов
Тебя настигнет аромат душицы
И разнотравья выцветшие ситцы,
И пенье бородатых пастухов?

Беги, беги, простой рожок заслышав!
Найдёшь приют в сторожке луговой.
Там хор цикад не знает передышек;
Кострец кольнёт, склонившись до лодыжек,
И слабо вскрикнешь: «Боже, Боже мой!..»

Порадуй увальней и с глиняною крынкой
Подсядь к кострищу… – Это свыше сил:
Пить молоко и плакать под волынку
И видеть звёзд колеблемую дымку
И слышать кобылиц, ступивших на настил!

Лови зрачки влюблённых волопасов.
Они следят, приоткрывая рот,
Как тянется со всех степных широт
Ночных жуков нерасторжимый флот,
Невысоко вычерчивая трассы.

По ходу искр, влекомых в небосвод,
Присев на крае вытертой овчины,
Ты предскажи обилье и приплод
Стадам, почившим у подножья вод,
Да яркие, как лето, октябрины.