Андрей Кайгородов - Воздух

И всё как прежде, испокон времён,
Беспечное создание на шаре,
И пылкий юноша без памяти влюблён
В мечту свою живущую мечтами.

Два этих призрака в полночной синеве,
Хрустальных клавиш дикое сплетенье,
Сквозь призму времени сверкающим лучом,
Сольются музыкой безумства, наслаждения.

Их вспыхнувший огонь осветит небеса,
Сверкающей звездой опустится на землю,
И сотый раз, как день настанет тьма,
И по миру пройдёт любовь неясной тенью…

Милая, выгляни в окошко,
Смотри там наша кошка
И опять идет розовый дождь,
Ты любишь, когда он приходит внезапно,
Бежим же скорей.
Возьми с собой хлебные крошки,
Мы покормим его с ладошки.
Мы растворимся как сахар
В его теплой воде
И поплывем ручьями по грязным канавам
Пустых кварталов
Прочь от рук глаз и ног.
Мы будем водой
И наша святость, и наша любовь
Будет вместе с нами
Гулять и смеяться, страдать и печалиться.
Бросим теплую печку врагам,
Пусть они греют дряблые кости.
Милая скорей, смотри, он улыбается нам,
Он приглашает нас в гости.
Бежим же, бежим,
Но ты вновь ускользаешь
Водой меж пальцев
И уплываешь с дождем.
А я, я опять остаюсь в пустоте
И нет ничего, лишь смерть
И тонкие струи дождя
Все стучат и стучат о былом.

В твоих глазах
Ни озеро, ни море.
В них сотни миль
Водопроводных труб.
И в этих трубах воды
Всех морей бездонных,
И в этих водах плавает мой труп

В безжизненных потоках вод
Талый вымерзший снег.
От того ль, что мой путь к звездам
Чуть затянулся,
Или я угодил в мутный поток
Бесконечно текущих мелодий?
Мне легко выбирать параллели,
Ползущие колесом
По бездорожной тьме
Моих опухших мозгов.
Скрип жаберных впадин из-под вуали,
Сладкий нектар змеиной отравы,
Жалом в бурный поток лейкоцитов.
Съеденной тыквой, повешенным твидом.
Самоубийство летящее ветром
И ароматом весеннего неба.
Как прекрасно поет соблазнительный голос,
Лязг и скрежет порванных нервов.
Дым от костра поднимается вверх
И небо плачет, жмурясь от света.
И я то ли вою, то ли кричу.
И с пальцев моих капает лето.
Ритуальный вальс через насилье,
Мучной аромат безжизненных губ,
Помирающий кролик со страстью вампира
Пожирает собственный труп.
И улыбается собственной смерти,
И наслаждается криками крови,
И плавится талый вымерзший снег
В теплых лучах благодатного солнца.

Луна по бархату ночного неба плыла,
Пугая мертвым ликом
Святую сущность бытия.
И криком вечного молчанья
Ее лизали облака
И треснувшая гладь земли разверзлась
И из вечной мглы
Восстали духи зла.

Пасмурным днем,
Когда спят мои сны,
Я пою увертюры,
Слагаю стихи.
Я строю из буковок
Сказочный край,
Где бескрылые боги
Пьют крепкий чай.
Где коты наблюдают
За мерцаньем светил,
Где живу я сейчас,
Где когда-то я жил.
Маленький домик
Возле реки —
Там сейчас почивают
Мои сладкие сны.
Мое звездное небо
Несет меня вдаль
И повсюду незримо
Летает печаль.

Я был рад беспечности незнанья,
Возвел бы сад, отягощенный знаньем,
Но снег засыпал землю белым,
Впитав в себя всех тайн величье.
И скрипка пела, насладившись счастьем,
Выплескивая бархатные звуки,
Корежа небо, ожидая смерти.

Товарищ высокого роста
В сапогах и берете
Крикнул Пете:
– Послушайте Петя,
Что вы сказали Свете?
– Я, – ответил Петя
Товарищу в берете, —
Не говорил о Свете.
– Я вас спросил, что Свете,
А вовсе не о Свете, —
Сказал товарищ в берете,
А Петя улыбнулся,
Прищурился, надулся,
– Какой, простите, Свете, —
Сказал серьезно Петя,
– Не той ли, что в буфете
Мечтает о конфете?
– Да той, – сказал в берете
– Что я ее люблю, —
Промямлил тихо Петя.
Товарищ высокого роста
В сапогах и берете
Крикнул Пете:
– Молодец, я вас поженю.

В моей влажной уютной помойке
Роется маленький ящур.
В черных как дыры сплетеньях
Пускает влажную жидкость,
Уткнувшись ослепшей мордой,
Бродит по следу китайца,
Вдоль песчаных изгибов
Моих гниющих мозгов.
Я отрываю от тела
Время – карманный фонарик
И мажу по небу белым
Беспечно ползущим вьюном.
Спи мой заброшенный остров,
Покрытый мхом и словами,
Отныне свет пышного тела
Взмывает ногами лани.
В окаменелых берёзках
Гранитные слезы чеканя,
Я отлетаю от нотки
В поющие стены Китая.