Леонид Оливсон: Я родом из Уланского подворья

Помочь ли могут ей подружки,
Когда зубная боль у Гали?
Зовут гулять ее болтушки.
Ах, если б это они знали!

На ней еще ведь постирушка,
Она должна одеть братишку.
А братец младший просит мишку —
Всегда он хочет лишь игрушки.

Не знает Галя, что ей делать,
Куда деваться – уж мочи нет.
И братик, маленький бездельник,
Лежит в постели, полураздет.

И ходит – стонет, плачет Галя,
И звонит маме на работу,
И слезы льются, как капели.
А братец совершает шкоду.

Не хочет в доме он уюта —
И с люстры падают подвески.
Рассеяны они повсюду,
Лежат, местами вперемешку.

Она садится рядом с братом
И машет ему грозно пальцем.
И уже слезы водопадом
Льются по щекам страдалицы.

И наконец приходит мама,
И появился в доме папа.
А Галин взор уже в тумане —
Они уходят к эскулапу.

Их доктор принимает сразу,
Им объясняет, в чем причина.
И доктор был тут с добрым нравом.
Сказал он Гале: «Молодчина,

Что ты терпела такую боль!
Не каждый выдержит и взрослый.
Над братом дома взяла контроль,
Хоть, видно, братец твой несносный».

Не любят дети быть заняты без интереса,
И у родителей всегда стоит задача
Занять ребенка, может, даже одурачить.
И маме с папой порою нужен курс ликбеза.

В семье девчушка разбрасывала свои вещи,
И надо было научить ее порядку.
Ну, не возьмешь же девчонку маленькую в клещи!
Не приучать к труду – получишь тунеядку.

Мать знала: ее девочка играть любила.
Воспользовавшись дочкиной любовью к мультику,
И Золушкой любимой поразвлекла малышку,
Как в сказке, этой злою мачехой пилила.

И девочка перевоплощалась в героиню —
Ведь ей казалось это все не понарошку.
И с радостью все делала ручками своими:
Вот так учила мать трудиться свою крошку.

Ему исполнилось примерно три.
Он медленно бродил вокруг квартиры.
От времени того остался штрих:
Звон телефона зовом был факира.

До трубки дотянуться уже мог,
Движением ручки озорным смешно
Он к уху ее правою волок
И, подражая взрослым, кричал: «Анэ!»

И на вопросы внятно отвечал.
Как счастлив был он, с трубкой долго стоя!
И никому собой не докучал:
Услышать голос было его мечтою.

А слыша в трубке чью-то похвалу,
Еще не зная, что ответить сразу,
Он улыбался, глядя, сладкий плут —
И надо было видеть ту гримасу.

Постарше стал, но диво-телефон
По-прежнему любимая игрушка.
Его едва услышав только звон,
Бежал к нему от всех своих зверушек.

А погуляв, еще не сняв пальто,
Счастливый, гладил трубку телефона.
Пальто отдав повесить в закуток,
Он шел к нему, глядя, как на икону.

В шесть лет звонил он маме на работу,
Ей новости о доме сообщал:
Как к бабушке он проявил заботу
И что он кушал, пил и с кем играл.

Мы все имели детские игрушки,
Они нам были в детстве всех милей.
И часто спали с нами на подушке
Предметы те, что нам всего родней.

Что случилось? Таня плачет…
Кто обидел? Нет причин.
И свернулася в калачик,
Хоть игрушек магазин.

У Тани есть большой секрет
Ее причины плача,
Во сне ее мы слышим бред —
Его раскрыть задача.

Ничего-то ей не нужно,
Слезы не дает стереть
И помалкивает грустно.
Всех толкает: в чем секрет?

А она не объясняет,
Только смотрит лишь в окно,
В подоконник наблюдает,
Не рисует в свой блокнот.

Жучка перестала лаять
И кусает за чулки.
Таня пса не замечает,
Хоть та лижет башмаки.