Борис Хайкин: Зона любви. стихи

Кто терял – меня поймёт.
Может, стар я, слаб на ухо.
Из неведомых высот
Нет ни слуху, и ни духу.

От летейских берегов
Возвращаюсь к первой встрече.
Я живу лишь для того,
Чтоб тебя увековечить.

Меня не мог сбить с толку вид смиренный.
И лучше, чем сама, её я знал.
Смотрел в глаза, и загодя, мгновенно,
Угадывал по мимике финал.

То кротко поведёт себя, то круто.
Чувствителен глубоких глаз прицел.
И что произойдёт через минуту,
На ясном обозначится лице.

И когти обнажив, за миг короткий
Орлицей становилась стрекоза.
Но без очков беспомощно и кротко
Смотрели на меня её глаза.

И я её застал на лобном месте.
Безмолвна, и расширены зрачки.
Лишь замерли у глаз, на перекрестье,
Озябшими озёрами очки.

Я с теми, с кем на час судьба сводила,
Бывал на ласки скорые не скуп.
А та, меня которая любила,
Всё избегала поцелуев губ.

В бинокль не вижу пары, и, по сути,
Удел мой холостяцкий предрешён.
Не то – несовпаденье наших судеб.
Не то – лишь эрогенных наших зон.

Я с ранних пор любовь в мечтах лелеял.
Но все блудницы, бёдрами маня,
Пытались у кого-то на коленях
На выдержку испытывать меня.

И я, в который раз, ласкал другую.
Дарил им ярко-жёлтые цветы.
И магии рыдающие струи
Слезой моей румянили их рты.

Темно и пусто сердцу в этом мире.
О, как несправедливо мы живём!
Живу один в трёхкомнатной квартире,
А ты теснишься в саване своём.

Слепым иду во мраке дня на ощупь.
Нелепая судьба тому виной.
Исполнилась надежда на жилплощадь
Из нас двоих лишь у тебя одной.

Но за меня не бойся, дорогая.
Надеюсь, живы будем – не помрём.
Снимаю я, снимаю и снимаю,
Как старых шлюх,
Жильё вслед за жильём.

Поверь мне, богохульнику, на слово —
Не так уже достойно мы живём.
Останки тлеют в собственном алькове.
Мы ж здесь – живьём.

Краток мир на Земле и непрочен.
Распускаются в полночь огни.
Ленинградские Белые ночи.
Тель-Авивские чёрные дни.

С фотоснимком ношусь, как с иконкой.
Упиваюсь свободой ночей.
Что душа моя ищет в потёмках,
Днём, с огнём поминальных свечей?

Твой небесный покой не нарушу,
Если сердце зажато в тиски.
Я ищу твою светлую душу
В дни смятений и серой тоски.

В одиночку прожить невозможно.
Но, потерянный, слышу: «Держись!»
Не бывает любовь безнадёжной,
Если право имеет на жизнь.

Завелась проруха в доме.
Сырость, смятая постель.
И сиротский дух в проёме
Обнажённых белых стен.

Я и этот дом покину —
Не пройдёт за годом дня.
Оголят тщету гардины,
Где любила ты меня.

Ничего не будет, кроме
Светлой памяти одной.
Поселюсь я в тёплом доме
Вместе с новою женой.

Обречён в жестоком мире
Прозябать, себя казня.
Но в любой другой квартире
Не оставишь ты меня.

Я своим обручальным кольцом
Обменялся с тобой жарким летом.
Ты сразила меня не лицом,
А целительным внутренним светом.

Я в твой внутренний мир не влезал.
Разве в избранный час поцелуев.
Проливала на сердце бальзам,
Раны свежие взглядом бинтуя.

В разно значности наших судеб
Лишь веление неба повинно.
И делили мы честно, как хлеб,
Счастье, горе ли – наполовину.

Обретённой свободе не рад,
Я тоской твой покой не нарушу.
Только я за единственный взгляд
Заложил бы сиротскую душу.

Когда нашёл тебя,
Я потерял себя.
А то б, с другой, скорбя,
Сошёлся, не любя.

Берёг и ревновал.
По следу шёл, как зверь.
В накладе не бывал,
Ведя подсчёт потерь.

Не думал про вину,
Что за тебя одну
Отдал свою казну,
Свободу и страну.

Стоял к плечу – плечо.
Прощал, не помня зла.
И знал наперечёт
Нецарские дела.

Пытались мы вдвоём
Любить, как в первый раз.
Стояли на своём,
Но Бог решал за нас.

Коварная, как яд,
Непадкая на слух,
Пята небытия
Вытаптывала дух.
Подставив спину, тих,
Под гнёт «земных даров»,
Живу я за двоих
Не в лучшем из миров.