Лариса Миллер: В прямом эфире. Выпуск 1 серии «Стихи гуськом»

Здесь родилась и здесь же я росла,
Гоняла мяч, когда была весна,
А в том районе я с ума сходила,
И места я себе не находила,
А там явился ты меня спасать,
А там бульвар, где начала писать
Стихи про то, как трудно жить на свете,
А там и сям гуляли наши дети,
На том трамвае ездила домой
Или из дома. Это город мой —
Мой мир, что мной изъезжен и исхожен
И без меня, конечно, невозможен,
И невозможен, и непредставим,
Поскольку каждый шаг мой связан с ним —
С тем миром, что пируя иль скучая,
Живёт себе, меня не замечая.

На грани взлёта и провала
Живёшь всю жизнь и горя мало.
То круто вверх, то круто вниз,
А то на ниточке повис.
Висишь и держишься за ветер,
Поскольку больше не приметил
Нигде опоры никакой.
Есть только воздух под рукой.

И нота с птичьего крыла
Легко, как пёрышко, упала,
И вмиг страницей нотной стала
Тропинка, что тиха была.
И эти ноты на снегу
Ведут себя так музыкально,
Звучат они так уникально,
Что, кажется, и я смогу
И вдохновляться, и парить,
Словами лёгкими сорить.

А надо буковку сменить,
Одну лишь букву, и короста
Налипшая уйдёт и просто
Заметней станет жизни нить,
Что извивается, дрожит…
Лишь надо слово «убиваться»
Чуть изменить и упиваться
Той жизнью, что гудит, блажит.

Вдохнуть бы мокрую сирень
И быть живой. Живой и только.
И верить, что всего лишь долька
Счастливой доли этот день,
Где ранним росам нет конца,
Где к соловьиному оврагу
Бежит тропа, где ветер влагу
Сдувает с юного лица.

И как я оказалась в результате
На склоне лет, на спуске, на закате?
Я, вроде, не сюда держала путь,
Я просто шла и шла куда-нибудь,
Ведь не стоять же тупо на дороге,
Тем более, когда так резвы ноги,
Тем более, что я люблю гулять.
Ну и кого теперь мне умолять,
Просить, чтоб разрешили задержаться?
Ну перед кем теперь мне унижаться
И доводы какие привести,
Чтоб разрешили время провести
Добавочное на упрямом спуске?
Ну что сказать? Пишу стихи по-русски?

А то, что ты ищешь, – оно где-то между
Отчаяньем полным и слабой надеждой,
Оно между музыкой и тишиной,
Меж твердью небесной и твердью земной,
Оно в промежутке, в просвете, в зазоре
Меж тем, что зовётся здесь «счастье» и «горе»,
Меж лёгкими шторами на сквозняке,
Меж всеми словами в бегущей строке.

Итак, кому предъявим счёт?
Всё улетает, всё течёт,
День гаснет, время убегает,
Попутный ветер помогает
Ему стремительней бежать.
Кого же к стенке-то прижать?
Ну кто готов остановиться
И слушать, как истец, истица
Пытаются назвать, спеша,
Всё, от чего болит душа?

Какие там науки точные?
Есть только ручейки проточные
Текущих вод, где ищем брод,
Есть лишь текучий небосвод.
Жизнь – это дивное поветрие.
Ни алгебра, ни геометрия
Не могут толком объяснить,
Как ткётся тоненькая нить
Ранимой жизни. Ткётся, вьётся
И почему однажды рвётся.

И что ни день, то день текущий,
Который бредит райской кущей,
Мечта о ней его влечёт,
И он поэтому течёт.
И можно ли стоять на месте,
Коль вечно долетают вести
Невесть откуда, что вон там
Всё то, за чем мы по пятам
Летим с мгновения зачатья,
Нас ждёт, раскрыв свои объятья.

Я догадалась, слава Богу,
Куда мне деть зарю, дорогу,
Лучистый краешек небес,
Запорошённый снегом лес,
И птиц, и солнечные пятна…
Мне долго было непонятно,
Как задержать немного их.
Тогда я сочинила стих
И поместила лес и сойку,
И небеса в свою постройку.