Лариса Миллер: В прямом эфире. Выпуск 1 серии «Стихи гуськом»

Господь, нельзя ломать игрушки.
Не отрывай нам носик, ушки.
Нельзя, даруя нам дорожки,
Потом ломать нам ручки, ножки.
Ну разве это развлеченье —
Смотреть на немощь и мученье,
На немощь, старость и убогость,
Безрукость нашу и безногость?
Ведь не затем Ты нас придумал
И в нас живую душу вдунул,
Чтоб нас потом обречь на муку.
Вот я, даря зверушек внуку,
Учу, как гладить их по плюшу,
Щадя их плюшевую душу.

Давай пошепчемся, денёк,
Давай пошепчемся, ненастный.
Зови, унылый и несчастный,
Меня к себе на огонёк.
И мне пожалуешься ты,
Поплачусь я тебе в жилетку,
И превратится жизнь в конфетку
Необычайной вкусноты.

Все дни и годы разлинованы,
Размечены, пронумерованы.
И мы с тобой идём туда,
Где ждут нас вторник и среда,
Где даты все давно проставлены,
И всё же нам поля оставлены —
Те, что нетронутым снежком
Засыпал снегопад тишком,
И небо с синими заплатками
Вновь с нами говорит загадками.

Опять дежурю и не сплю,
Опять живу в ночную смену,
Не упираюсь взглядом в стену,
А впечатления коплю.
А их в ночи – хоть отбавляй:
Вон лунная дорожка вьётся,
Вон на пороге муза мнётся —
Иди сюда и окрыляй.
О, муза, раз ты тоже в ночь,
Раз мы с тобой совпали снова,
Я запишу всё слово в слово,
Что ты мне скажешь. Всё точь-в-точь.

Однажды весной посредине земли
Мои папа с мамой меня завели.
И, мне не сказав, что покинут меня,
Оставили жить среди белого дня,
Средь белого дня, среди тёмных ночей.
Хожу я по свету со связкой ключей
От дома, куда тороплюсь, чтоб обнять
Всех тех, кого могут навеки отнять.

А как начинали! А как начинали!
Какими цукатами дни начиняли,
Какие кругом расточали слова,
Как кругом, о Господи, шла голова,
Какие бывали у нас посиделки,
Как были затейливы наши проделки,
Как были порой по колено моря!
Напрасно Ты гнобишь нас, Господи, зря.
Мы всё ещё можем волшебной начинкой,
Мешая медовую сладость с горчинкой,
Наполнить все тёмные, светлые дни.
Поверь же нам на слово и не гони.

К страданью не надо, нельзя привыкать,
А надо перо в лёгкий воздух макать,
Как делают птицы, макая перо
В трепещущий воздух. Светло ли, серо,
Светло ли, серо – лёгкий воздух дрожит,
Перо по небесному полю бежит
Меж тёмных деревьев, меж веток нагих
И не оставляет помет никаких.

О, Господи, Ты мне не доверяешь?
Ты с вечностью стихи мои сверяешь?
Ты проверяешь, вечны ли они?
Но посмотри, как скоротечны дни,
Пестры, легки. И всё же Ты при этом
Их заливаешь несказанным светом.

Ты знаешь, что со мной случилось?
Я быть счастливой научилась.
Я научилась просто так
Сиять, как новенький пятак.
Поняв, что только для кручины
Всегда имеются причины,
А для веселья нет причин,
Взяла я на себя почин
Вести себя не слишком чинно
И радоваться беспричинно.

Ведь этот мир неописуем.
Зачем же мы его рисуем,
Мешая охру и кармин
Для горних высей и равнин?
Ведь он – ни горы и ни долы.
Он – м у ка мелкого помола,
Он – счастья лакомый кусок,
Он – с диким мёдом туесок,
Путь до разбитого корыта,
Звезда, что только что открыта.

Вот так всегда: мы здесь, а счастье там.
Вот так всегда: мы здесь, а праздник где-то,
А праздник там, где солнечное лето,
И где удача ходит по пятам.
А не пора ли дать рутине бой
И, отменив сию закономерность,
Заставить счастье соблюдать нам верность,
Таская нас повсюду за собой?

А летом, в случае неявки,
Я не пройдусь по нежной травке,
Под ливень я не попаду
И сыроежку не найду,
И сиротой жасмин оставлю,
И пустовать свой дом заставлю,
Печально будет сад вздыхать,
Колодец будет засыхать,
И мотыльки, стрекозы, белки —
Все будут не в своей тарелке.