Лариса Миллер: В прямом эфире. Выпуск 1 серии «Стихи гуськом»

О, сколько на свете вещей мимолётных,
Бесплотных, стремительных и перелётных.
О, как хорошо быть меж ними своей,
Желанной и чаянной, как соловей,
Который всего, что летуче, глашатай,
Всего, что уносится прочь, провожатый,
Который про то на закате поёт,
Как вечно томленье и краток полёт.

Замри, умри, воскресни
И больше не шали…
А небо всё небесней
И сверху и вдали.
А небо всё небесней,
А дали далеко,
И каждый выдох песней
Становится легко,
Чтоб тут же испариться,
Как облачко у губ,
Как луч, как тень, как птица,
И миг, что сердцу люб.

А где источник неувязок?
Кто сочинитель пёстрых сказок
С вкрапленьем счастья и беды?
Кто скрылся, заметя следы,
И не сказал, уйдя с земшара,
Куда нам в случае пожара
Звонить? Кого хулить, винить?
Кому спасибо говорить?

Тянула маму за рукав:
«Пойдём, пойдём. Ну сколько можно?»
О, как же жить на свете сложно
Ребёнку без особых прав!
Вот стой и жди пока она
Поговорит с какой-то тётей…
О, дни мои, куда ведёте
Из мест, где благодать одна,
Где рыжей маме так к лицу
Смешная кофта с оторочкой.
Куда ведёте маму с дочкой?
Неужто, как и всех, к концу?

О, как же мне хочется быть образцом
Весёленькой сказки с хорошим концом.
О, как же мне хочется быть легкокрылым
Носителем радости, счастья мерилом,
Прямым доказательством, фактом того,
Что горестных мигов здесь ни одного.
А если они и случаются в сказке,
То не отменяют счастливой развязки.

Жизнь на мою попалась удочку
И под мою танцует дудочку,
И делает, что я хочу,
Я ею, как хочу, верчу,
И ей самой, пожалуй, нравится,
Что я смогла с ней как-то справиться,
И ей не надо бить ключом,
Не надо думать ни о чём,
Переживать, что планы рушатся.
Ей подобает только слушаться,
Из нас верёвки не вия…
Ох, грёза сладкая моя.

Как хорошо, когда само собой,
Когда само собой всё происходит,
Когда удача нас сама находит
Под кровлей серой или голубой,
Когда стихи, гуртом ли косяком,
Идут ко мне, да так легко при этом,
Как будто бы идут весёлым летом
Ко мне по росным травам босиком.

Как к этой жизни отношусь?
Да я никак не отдышусь,
С утра до вечера напасти,
И никакой над ними власти.
Я скоро в отпуск попрошусь —
В короткий, внеочередной,
И чтоб напасти – ни одной.
Что, что? Такого места нету?
Я поищу по интернету.
А вдруг найду я рай земной.
Пусть захудалый, три звезды,
До моря три часа езды.

Нетленку пишут на коленке,
Меж делом, улучив момент,
В вагоне, прислонившись к стенке
Под нудный аккомпанемент
Колёсный, пишут на обрывке.
Ей не помеха толкотня.
Её творят, снимая сливки
С земного будничного дня.

Вдруг взять да и затихнуть навсегда,
Лечь спать живым, а утром не проснуться,
Лечь спать живым, а утром не вернуться
В тот мир, где есть года и города,
В тот мир, в котором можно умереть
От счастья и от горя, и от боли,
Где у тебя назначены гастроли,
Известны дни, когда ты должен петь.

Спасибо, что он песни не унёс
С собою, что он песни нам оставил,
И copyright, что он на них поставил,
Не помешал мурлыкать их под нос,
Когда ложимся и когда встаём.
Мы так за жизнь успели их усвоить,
Что остаётся только их присвоить,
Как комнату, в которой мы живём.

А в чём интрига? В чём интрига?
Интрига – в ускользаньи мига,
В чередованьи тьмы и света,
В большой живучести сюжета,
Который – живы мы, не живы —
Плодит, плодит свои извивы.

Кто пролетел? Кто прошуршал крылами?
Сейчас скажу, но это между нами:
Дни пролетели, пронеслись лета.
А что же там мелькали за цвета?
Что это были за цвета, за краски?
Скажу, но ты не придавай огласке —
То были птицы пёстрого пера:
Все твои «нынче», «завтра» и «вчера»,
Твои кануны, коих больше нету.
А почему всё это по секрету?
А потому что боязно спугнуть
Их тайный сговор удлинить твой путь,
Их тайный план свершить такое чудо,
Чтобы не дать тебе уйти отсюда.