Поэт и поэтессы как герой и хор. Есть пословица: «Когда говорят пушки, музы молчат». История и культура отчасти опровергли это утверждение. Но во все времена, когда говорит герой, хор либо молчит, либо говорит тише. Опыты, когда герой и хор поют громко и одновременно, заканчиваются катастрофой. Так что сначала – о герое.
Автор, мне кажется, особенно долго не раздумывал, выбирая имя. Оно как будто возникло само – странное, запоминающееся. Иностранное и корневое, двухчастное: Фрэнсис Весь. Весь – значит страна, край. Страны, края – веси. Имя героя склоняется: Весю, Веся. Дойти до края света. Побывал во всех краях страны. Смысловая плотность имени очень высокая. Это классическое говорящее имя.
На первый взгляд, название поэмы звучит на человеческом языке как «всё о Фрэнсисе». Вот вам, мол, подноготная, вот вам обнажённое нутро жизни. Однако автор изумляет читателя. Прежде всего тем, что обаятельный и вездесущий персонаж, несмотря на множество приписанных ему автором черт, оказывается почти безликим. Фрэнсис Весь – Тот Человек, прохожий, фатальный своей безымянностью. Встреча с ним не изгладится в памяти никогда. Он возникает то утомлённым, фланирующим, как Есенин в последние годы жизни. То смело переносит заключение, сохраняя военную выправку, как Николай Гумилёв. А то, сделав рискованный скачок во времени, затеряется среди придушенных застоем молодых и прекрасных гениев. Тогда его лицо напоминает то лицо Владимира Высоцкого, то лицо Александра Башлачёва. Автор сообщает временной промежуток «действия» Фрэнсиса Веся – «поэма о десятых – сороковых годах». Но добавляет не без лукавства: «в стиле римейк». Строчки в этой поэме поразительно напоминают рок-тексты:
Один алкоголик,
Другой наркоман.
И в этом таится
Какой-то обман.
Столичный проулок
Или сельская весь —
Шагает по городу
Фрэнсис Весь.
(Из «Стихов Фрэнсиса Веся»)
Фрэнсис Весь недоступен времени. Он, говоря современным языком, есть свой собственный римейк. Он может быть сыгран (а скорее всего, сыграет самого себя) как только ему заблагорассудится, и так, как посчитает нужным. В книге два раза (в начале и ближе к концу) возникает поэма о нём, с незначительными изменениями. Обе – наиболее сильные волны в бурном океане книги. А над этой книгой не заснёшь. Она то насылает сладкие и немного терпкие грёзы сонетов, то ласково и грустно звучит народной песней:
Катался барин по Уралу
С своей красивою женой,
А мимо шел этап усталый,
Этап же охранял конвой.
Или в этом фрагменте, похожем на колядку:
Ясли, сени и покос…
Молвит Богородица:
«Нынче у Меня Христос,
Сын и Бог Мой, родится».
То гипнотизирует таинственным стихом модерна:
Зимний дворец —
Золотой телец.
Его с «Авроры»
Не видно, и взоры
Матильда Кшесинская
Бросает на нить
Судьбы.
Но какую бы поэтическую форму автор ни выбрал, какие бы вихри враждебные ни бушевали вокруг источника его вдохновения, тот остаётся кастальски чистым. Прихотливость и причудливость стихов Марии Жигловой соединены с подлинной любовью – к стране, в которой живёт и которую обожает, к возлюбленным, ко всему живому, наконец. В этой книге, как в неком царстве-государстве, близком к раю, поют птицы, бушует синее море, растут прекрасные города. И сквозь всё это великолепие чуть прохладной, как прикосновение вдохновения, тенью путешествует Фрэнсис Весь.
«Люди, я любил вас, будьте бдительны!» Юлиус Фучик. «Я люблю вас, люди, будьте доверчивы». Александр Галич. И жизнь моя, и эпоха моя колеблется между этими двумя цитатами – говорится в авторском предисловии. Прекрасное авторское предзавещание!
Александр Гриценко
Алиса Эйнем
Вот – мой вымысел печальный;
Знаешь, где он – труд вокзальный
Пьяниц, нищих, побирох.
Начинается, как вздох,
Мой роман в стихах, и Фрэнсис
Весь вступает в белом френче.
Труд поденный начат, я
(Автор, скажем) и скамья,
На которой памятник
Стоит маленький из книг.
А собачка – щелк да щелк,
Пробежал по снегу волк —
Бич небесный, свод хрустальный,
Сказка – «Машенька и волк».
Воет волчьим воем волк,
На снегу, нажав курки,
Три охотника и волк,
Ну-ка, Маша, помоги.
Это было ни к чему
По мнению по моему,
И жена купила шубку,
Это было почему?
Шел дождь с градом пополам,
Вышла из дому мадам,
Расфуфыренная очень:
Никому себя не дам!
Сказка – ложь, ее конец
Будет девушке венец,
И собаки – рысь да лай:
«Жениха не выбирай».
А как буду помирать,
Мне дурак поставит «пять»
За стихи про Машку
И Фрэнсиса – Ивашку.
Читать дальше