Елена Федорова: Alpzee – альпийское озеро (сборник)

Вивьен подняла голову и увидела, как на небе вспыхнула одинокая звезда. А через мгновение тишину нарушило мелодичное пение:

– Ме-ле-ло-ли-ля! – пел невидимый многоголосый хор.

Мужские и женские голоса то усиливались, то затихали, то звучали ровно и торжественно. Огонь на свечках бушмета плясал в такт дивной мелодии. В воздухе запахло ладаном.

– Похоже на пение церковного хора, – подумала Вивьен.

– Это поют Ангелы, – громко сказал Агадес, появляясь у костра. Его лицо было открыто, черные глаза так сияли, что Вивьен подумала: «А тот ли этот Агадес?»

Немногословный туарег не был больше похож на строгого потомка крестоносцев, которые отправившись в 1270 году с французским королем Людовиком IX в Тунис, затерялись в песках Сахары, стали предками аххагарских туарегов. Теперь он напоминал таинственного жителя Атлантиды – полубога, получеловека. Вивьен захотелось поверить в то, что предками туарегов были не крестоносцы, а атланты.

Агадес смотрел в небо и улыбался, беззвучно шевеля губами в такт мелодичному пению. Вивьен повернула голову и онемела от восторга. По темному небу, по дороге из звезд двигался длинный караван. Впереди всех на белоснежном верблюде ехала женщина в расшитых золотом одеждах. Огненные ее волосы, заплетенные в тугие косы, покрывала шелковая ткань цвета индиго. На голове сверкала, переливаясь всеми цветами радуги, бриллиантовая корона.

– Тин-Хинан, – прошептал Агадес, молитвенно сложив руки.

– Антини, – послышалось Вивьен.

Когда видение исчезло, оказалось, что кроме Вивьен и Агадеса никто его не видел.

– Разве такое возможно? – удивилась Вивьен.

– Возможно, – ответил туарег.

С той ночи между ними возникло тайное взаимопонимание, притяжение любви, как потом назвала это чувство Вивьен.

Его строгие черные глаза светились, когда он смотрел на нее через прорезь в своей темно-синей ткани, скрывающей лицо от палящего солнца и песчаной пыли. Чем больше Вивьен смотрела на Агадеса, тем меньше ее донимала изнуряющая жара. Теперь, продвижение вперед к долине Тассилин-Аджер сквозь марево горячего воздуха, стало напоминать ей романтическое путешествие.

Вивьен хотелось, чтобы путешествие никогда не заканчивалось, чтобы Агадес ехал рядом и смотрел, смотрел, смотрел на нее.

Но он все чаще стал всматриваться в горизонт, отъезжая от Вивьен все дальше и дальше.

Песка стало значительно меньше, появились камни и гравий. Верблюды пошли живее. А на рассвете навстречу людям поднялись скалы, хаотически разбросанные по всей линии горизонта. Солнце окрасило каменные глыбы в пурпурный цвет.

– Это же не камни, а башни, зубцы и шпили старинного замка! – воскликнул профессор Жерар, сосредоточенно молчавший во время всего пути.

– А мне кажется, что эти глыбы похожи на гигантский орган, – проговорила Вивьен, посмотрев на Агадеса. Он одобрительно кивнул и громко проговорил:

– Мы называем это место Ассекрем – Край мира. Когда-то Сахара была плодородным, цветущим садом, окруженным множеством рек, озер и ручейков. Сейчас вам трудно в это поверить, но наши предки не случайно назвали долину Тассилин-Аджер, что означает – Долина рек. Здесь, утопая в зелени, стоял дворец принцессы Тин-Хинан. Она была необыкновенной красавицей: светлая кожа, золотые волосы, тонкий стан, длинная шея, гордый взгляд, безукоризненные черты лица. Тин-Хинан прекрасно владела мечом и кинжалом, легко управляла колесницей, запряженной четверкой коней, могла скакать на лошади или грациозно объезжать свои владения на белом верблюде – драмодере. Иноземцы привозили Тин-Хинан богатые дары, желая породниться с нею, считая ее самой могущественной из женщин. Но принцесса отказывала всем без исключения, не желая связывать себя узами брака, – он улыбнулся. – До сих пор наших женщин не просто уговорить выйти замуж, расстаться со своей независимостью.

– Европейские женщины тоже не очень-то хотят подчиняться, – сказал профессор Жерар. – Наверное, дух свободы проник на наш континент вместе с песчаной пылью Сахары.

– Наверное, – сказал Агадес и поехал вперед.

– Вам, Вивьен, не следует так на него смотреть, – тронув ее за руку, проговорил профессор Жерар. Вивьен вздрогнула. – Туареги – непредсказуемый народ. Рассказывая о принцессе, Агадес не стал говорить о том, что Тин-Хинан заманивала в свои покои юношей, а наутро жестоко убивала.

– Не может быть, – прошептала Вивьен, вспомнив ночное видение. Спокойная строгая красота принцессы никак не сочеталась с ликом кровожадной воительницы и убийцы.