Елена Федорова: Alpzee – альпийское озеро (сборник)

Профессор Стивен проводил Вивьен до дома и, поцеловав ей руку, быстро ушел. Она не стала зажигать свет. Распахнула окно, посмотрела на звездное небо, улыбнулась. В который раз подумала о том, что ночное небо над Италией совсем не такое, как африканское небо.

Там, в Африке черный небосвод сливается с раскаленной за день землей, переворачивая все с ног на голову, превращая людей в песчинки, рассыпанные барханами и дюнами Сахары по этой беззвездной бескрайности…

Память вернула Вивьен в студенческую юность, когда ей впервые предложили вместе с группой исследователей отправиться на раскопки в Африку. Ехать предстояло не в Египет, где уже не осталось не найденных гробниц, а в Сахару, на поиски следов принцессы Тин-Хинан – родоначальницы благородного племени туарегов, людей с белой кожей, живущих в самом сердце пустыни.

– Разве можно отыскать что-то в песках Сахары? – удивилась Вивьен.

– Можно, – сказал профессор Жерар и, пристально глядя ей в глаза, добавил:

– Поезжайте, и сами во всем убедитесь.

Это его «поезжайте» прозвучало так убедительно, что Вивьен захотелось поскорее увидеть безжизненную пустыню, покрытую пологими холмами золотистого песка. Захотелось погрузить руки в это золото и извлечь наружу какую-нибудь таинственную находку. Тогда еще Вивьен не предполагала, что такой находкой станет гробница принцессы Тин-Хинан, о которой сложено множество противоречивых легенд.

Продвигаясь в глубь Сахары, Вивьен с удивлением узнала, что пустыня лишь на четверть покрыта песчаными холмами – барханами, движущимися словно огромные волны под действием ветра, и принимающими самые причудливые формы и очертания. Большая же часть Сахары – самой обширной пустыни мира – это галечные равнины, безводные горы и солончаки, где путников преследуют миражи. То послышатся в ночи громкие, страшные крики, то странные темные фигуры преградят дорогу каравану, то промчатся мимо с гиканьем и свистом всадники на огненных конях, то зашумит морской прибой и заплещутся на горизонте пенные волны, то поднимется в небо черная туча песка, и тогда никому не будет спасения.

Во время песчаных бурь песок движется со скоростью более пятидесяти километров в час плотной высокой стеной, достигающей в длину пятисот километров. Песчаная пыль, подхваченная ветром, долетает до Европы, чтобы окрасить белоснежные вершины швейцарских Альп в персиковый цвет.

Все это поведал исследователям строгий проводник Агадес, потомок кочевников туарегов, когда они сидели у костра.

– Европейцы сравнивают Сахару с адом, где над негостеприимными бесплодными просторами витает дух бесконечного одиночества, – сказал Агадес, неотрывно глядя в темную даль. – А для туарегов Сахара – блистающий безжизненной красотой океан с острыми гребнями волн, упирающихся в небо. Воздух над раскаленным песком дрожит, делая окружающий пейзаж обманчивым и зыбким. Даже самый зоркий наблюдатель может запросто заблудиться. Но только не имошаг – ахагарские туареги – люди севера!

Агадес обвел всех долгим, пристальным взглядом, поправил бурнус, прикрыл лицо синей тканью, окрашенной нестойким индиго, и надолго замолчал.

В наступившей тишине было слышно потрескивание свечек бушмета – растений, не боящихся песчаных бурь и жаркого солнца, которые Агадес предусмотрительно прихватил с собой. Свечки были похожи на громадные коричневые кораллы. Сгорая, они источали приятный аромат, помогая не думать об опасностях, подстерегающих заночевавших в пустыне людей.

Вивьен с любопытством разглядывала гордого туарега, пытаясь заглянуть в его черные глаза, понять его загадочную душу. Но Агадес был больше похож на каменного идола, чем на живого человека из плоти и крови. Он не моргал, не шевелился и даже не дышал.

– Вот бы мне научиться отключаться от внешнего мира так, как он, – подумала Вивьен. – Интересно, в каких краях витает сейчас его душа, его сознание?

На лице Агадеса появилось подобие улыбки. Он звонко щелкнул языком, легко, точно взлетел, поднялся с земли и, сделав несколько шагов, растворился в чернильной ночи. Люди, сидящие у костра, испуганно переглянулись.

– Не бойтесь, – послышалось из темноты. – Я слушаю голоса пустыни.