Алина Кроткая: Обнуление. Сборник

Не пиши афиши и баннеры о своей любви —
Тише… Её не спугни.
Представь, как люди бывают враждебны и злы,
Увидь, как сально смотрят они
На то, что ты сам и зрачками не смеешь ласкать,
На любовь, которую нежно страшишься обнять.
Зачем тебе одобрение зала?
Зачем тебе нужно, чтобы все знали?
Сдирай все свои фоторекламы,
Тебе хорошо? Это главное!

…Чем больше ты о личном молчишь,
Тем прочнее его фундамент.

Напряжение в теле, как забитые мышцы после спортзала.
Нервы дрожью костьми звенят.
Мир в одночасье сделал тройное сальто
И оказался ранимей новорождённых котят.
Спокойствие от тебя уезжает, как скорый с вокзала.
И, разбрызгиваясь, капли из глаз летят.

Когда в ушах бьётся беды пронзительный возглас,
Когда помощь важнее всех благ,
Когда пол под ногами превращается в воздух,
Становится ясно, кто любит тебя, а кто просто делит гамак.

Неважно, какая погода и какой день недели,
Неважно, в Москве ты или собираешься в Дели.
Неважно, сколько в кармане находится денег.

Имеет значение только счастье.
Если оно на пределе,
Тебе всё равно: мороз или дожди на неделю,
Ласкает галька пятки
или одежда шерстяная на теле,
Перебирают пальцы кредитные карты
или мелочь звенит птичьей трелью.

Всё это лишь декорации. Ничто не зависит от их перемены.
Счастье внутри – вот, что важно
Н а с а м о м д е л е.

Не суди, не задирай нос, не хвались.
Тебе кажется, что ты поднимаешься ввысь,
Ты успешный и презрительно всем кричишь:
«Брысь»,
У тебя есть деньги, цель жизни и для причала
Мыс.
И ты сочувствуешь всем, кто ниже, чем твой
Карниз.
Это банально, но таков уж мира каприз,
Проходит время, и ты местом меняешься с тем,
На кого сверху смотрел, как хитрый
Лис.
Теперь ТЫ – жалкий ползучий,
Теперь ТЫ падаешь ниц.
«Не суди, да не будешь судим»
Не зря шепчет Библия со своих страниц.

Назови это хоть Кармой, хоть Бумерангом,
Хоть весами Трансёрфинга, главное:
Позволь каждому быть собой,
И лишь для себя одного держи планку.

Меня больше не держат ни путы, ни магниты,
Ни привязанности, ни города.
Семь лет кулаки о стены были разбиты,
Семь лет я шла напролом – от нуля до «ура».
А теперь потерялась, стою на пути в никуда.

…Но если в моём мире вдруг закончились спички,
И растеклась вокруг одна темнота,
Быть может, меня из списка не вычеркнули,
А позволили
Написать свою жизнь с пустого листа?

Я выдумала из него Солнце,
И давай требовать, чтобы светило, и ловить жадным ртом лучи.
Из другого я выдумала Мать Терезу и колотила в его оконце,
Моля дать от очередной проблемы ключи.

Я выдумывала любимых, подлецов и актёров.
Они в свою очередь придумывали для себя меня.
И ничто, наверное, не порождает больше душевных споров,
Чем вопрос к стеклу с серебром «Кто я?»

Но всё это никчёмные разговоры,
Ведь на самом деле мы выдумываем и самих себя.

Если в доме лежит труп, надо быстрее хоронить.
Убрать все его вещи.
По возможности, не говорить
о нём,
не бередить
пустоту души словесным огнём.
Потерпеть. Пережить. Перевыть.

Если в голове лежит боль,
закопай.
Она разлагает собою тебя.
Не дает твоим мыслям рай.
Перестань её культивировать,
выращивать, как диковинный хлам.
Прошлое – это труп. Достань лопату и раскидай
по своим местам.
Да, жалко закапывать.
Но ведь мёртвых мы не храним по домам?

Этот город вытаскивал крючки из-под моего ворота,
Отцеплял сведённые пальцы, по одному.
Всё, что было близко, важно и по-настоящему дорого
Уходило в размытую импрессионистскую мглу.

Приглядеться – видны очертания,
Отойти – застилает картину туман.
Вся некогда важная жизнь как забытое знание,
Все любимые люди разошлись по своим делам.

Рушатся пазлы из некогда собранных улиц,
Сыплется карта мостов, мест и маршрутов.
Я, как потерянный ошалевший безумец,
Которого из дома выгнали утром.

Этот город вытащит через неделю последний крючок.
Отпустит обратно в пустое море, с ссадиной от укола.
Находясь в объятиях его долгий срок,
Так жутко слышать его прощальное слово.