Владимир Карнаухов: Трафарет. Книга стихов

Присущая строптивость, как петля,
В которую затянет очевидность,
И пальчиком грозящая война
Смахнёт с лица игривую невинность.
И заготовки разумеют силу,
«Стреляют» грабли раз в году.
В истории нельзя наполовину
Остановить бегущую волну.
Холодной интонации среда —
Живучей тихого раздолья,
Где есть одна циничная черта,
Удобное кому-то своеволье.
Реальность – перебежчица раздора —
Усиливает лишь хаос остроты.
Корона падает не от возни народа,
А падает в толчке из-за спины.
Переменён маршрут перерожденья,
Коротких цифр наелись имена,
И, может быть, другое поколенье,
Познает больше света и добра.

Мой персонаж под локоном небес
Ещё не знает ухищрений быта:
Через головку надевая крест
Кричит и плачет в золоте корыта.
Так, омывая взбрыкнувшую плоть,
Он получает первое крещение.
Терпи, казак! Ты в этом мире гость —
Без племени, без роду и прощения.
Твой страх намётан заказчицей-судьбой:
Устав всеобщего познания,
Наложит ограниченный покрой
На сборище земного пребывания
И, допуская выигранную меру,
Тенденцию, пришедшую от зла,
Где-то подсадит скоро на измену,
Где плата будет очень высока.
Или в сторонке, буднично робея,
За всех молить кровавою слезой…
Мой персонаж, не знавший ещё время,
Кричит и плачет, смоченный водой.

Извольте выдумать любовь!
Она из ваших глаз пришла,
И чуть приподнятая бровь
Вам удивленье придала.
И декорации симпатий
Учтиво покрывают брешь:
Вы от оконченных занятий,
Не скрадываете моих надежд.
Осада сердца под хмельком
Любовного вниманья, —
Я просто по уши влюблён:
Вы – выше пониманья.
Чисты намеренья мои
В единственном порыве.
Движение внутри души,
Вы тайной одарили.

Когда депрессия съедает
«Души прекрасные порывы»,
И постепенно убывает
Весь смысл щемящий сердцевины,
Когда встаёшь, тоской убитый,
И просишь Бога: «Помоги!»,
Когда тельцы кровавой свиты
Тебя на части разнесли,
Ты – со стеклянными глазами —
Себе выносишь приговор
И погранично на диване
Незримый стряхиваешь сор.
Когда морально ты прикован
Лишь к достоевщине одной,
Ты выкорчёвываешь слово,
Как будто слово – зуб больной.
Когда тебе никто не нужен,
Когда враждебен белый свет,
Ты по потёмкам судной стужи
Не сыщешь правильный ответ.

Унеси свою боль на зелёное поле,
Унеси свою боль на седые просторы.
Или кинь её в волны обрюзгшего моря,
Или пусть унесут её беглые воры.
Утешенья, как манны, в одночасье не жди:
В длинном списке потерь твои слёзы,
Где житейский покой раскурочили дни
И связали реальностью годы.
Отзвук сердца слабеет на шаге идущем,
Но сознанье надеждой живёт,
И твоё возвращенье – на радость живущим —
Пониманье и силы даёт.
Только тёплые руки согреют любовь,
И твоё назначенье вмещает
Наши жизни и нашу текущую кровь,
Где тебя в ней всегда не хватает.

Чашка ночи на столе…
Отхлебну её остатки.
Где ещё на самом дне
Звёзды светят в беспорядке?
И кому же угодить,
Задевая эти грани?
Звёздам? Дальше чтоб светить?
Или выпить – для желаний?
Загадать на чашке ночи
Равновесие своё?
Чтобы мне хватило мочи
Жить с безумством заодно,
Чтоб терпение души
Находило выраженье
И от чувственной волны
Мне давало облегченье.
…Чашка ночи на столе.
Отхлебну её остатки.
Где ещё на самом дне
Звёзды светят в беспорядке?

Одиночество, как танец:
Пары нет – и ты один,
И волнующий румянец —
С блеском глаз уже остыл.
На обиженной душе
Остаётся след разлуки…
Сущность, от стены к стене,
Подаёт нечасто руки.
Разгребая жизни ворох,
С папиросою во рту
Снова слышишь свой ты голос,
Осуждающий судьбу.
От утраченных вдруг сил
Пустотой живёт квартира,
Тех, кого ты не простил,
Все прошли с печалью мимо.
И твои часы стоят
Без серебряного звона,
И усталый мутный взгляд
Виснет с трубкой домофона.

Скомканное одеяло минувших событий
Ещё держит тепло компромисса.
Женщина, покинувшая мою обитель,
Была больше чем просто актриса.
Роль сыгранная ею в один дубль
Не требовала продолжительных аплодисментов,
И ночь, уходящая всё-таки на убыль,
Давала неповторимость и полноту момента.
Она внесла в размах своих крыльев новое,
Создавая мелодию страсти.
Желанная, знающая и на всё готовая,
Была в образе захлестнувших объятий.
Влюблённость – определяет миг жертвенности:
Она высвободила свою печаль
И не боялась раскованной откровенности,
Которая привела её в рай.