Феликс Соломоник - Земля обетованная

Это всё невозможно представить,
Ни умом, ни душой не принять.
Как фотограф, фиксирует память
Боль, которую не описать.

Один шаг, всего шаг и разлука,
Как тюремщик, вступает в права,
Лишив взгляда живого и звука
Не на день, не на два, на года.

Имейте собственное мнение.
Непросто это, спору нет.
Но в то же время, тем не менее,
С ним вам по праву пиетет.

За или против тут неважно,
Раз мнение у вас своё
Не для того, чтоб эпатажно
Представить грязное бельё.

А для того, чтоб в мире этом
Быть чуть-чуть больше, чем рабом,
И радоваться от души рассветам
И солнцу в небе голубом.

Имейте собственное мнение
Поэтому и потому,
Чтоб плыть смогли против течения
Согласно мненью своему.

Костёр вам вместо пьедестала,
Загробной славы на века,
А если этого вам мало,
То не валяйте дурака.

Имейте собственное мнение
Пускай оно при вас всегда.
Но не спешите, тем не менее,
Вы им делиться, господа.

У нас по-прежнему тепло
И небо в яркой сини.
Декабрь, десятое число —
Зимы нет и в помине.

А у тебя наоборот:
Снега, морозы, вьюги,
В шубах и валенках народ
Не то, что здесь на юге.

У вас вокруг белым бело,
А здесь же цвет зелёный.
И все цветёт, как и цвело,
У нас на горных склонах.

Плоды имеют жёлтый цвет —
Лимоны, апельсины,
Но жёлтых листьев вовсе нет.
Шуршат здесь только шины.

И то лишь шесть дней из семи.
В шаббат машин немного.
Еврей весь день в кругу семьи
По заповеди Бога.

Да! Гусары, ваше время
Не в сегодняшнем, в былом.
Вам не вставить ногу в стремя,
На коня не сесть верхом.

И не мчаться в чистом поле,
Вскинув сабли наголо.
По чужой недоброй воле
Ваше времечко прошло.

На Руси другой порядок —
Совесть нынче не в чести
И почёт иной здесь сладок.
Право ж, Господи, прости!

О горе и беде, печали и слезах
В пору писать маститому поэту,
А я же так, как пташки на кустах,
Хвалю весну, дань отдавая лету.

Когда цветёт и пахнет всё вокруг,
Повсюду бабочки и места нет для скуки,
И радость доставляет каждый звук,
И нет ещё причины для разлуки,

Когда без слов всё ясно и светло
Как будто вновь – и поцелуй, и ласка
И лучшее, забытое давно,
Как чудо к нам является из сказки,

Тогда не в силах удержаться я,
Чтобы не петь, не думая, что дальше.
Но чтобы не обидеть соловья,
Стараюсь петь, не допуская фальши.

От тебя, моя хорошая,
За далью даль.
Всё, что было с тобой сношено,
Мне не жаль.

Для тебя квартира в Питере,
Утварь вся.
Я ж останусь на Юпитере
Для тебя.

За детей тебе, как водится,
Пиетет.
Жаль, без них встречать приходится
Мне рассвет.

На душе печать тяжёлая
Прошлых лет.
Оттого в сны правда голая
Топчет след.

Где ты, моя хорошая?
Да и была ль когда?
Годами запорошено,
Не видно и следа.

Что не было, припомнится,
Как ночью под окном
Стояла одна скромница
В платье голубом.

Такая вот картинка
В начале января.
Как мотылёк, снежинка,
Свет тусклый фонаря.

А утром окно инеем
Всё расписал мороз —
Причудливые линии
Заледеневших роз.

Причуды зимней сказки.
Со сказки какой спрос?
И в карнавальной маске
Смеётся длинный нос.

Была ль моя хорошая
Кто помнит? Столько лет!
Почудилось непрошено
И всё – картинки нет.

По вкусу мне наша столица,
Её веселая возня.
Здесь все знакомые мне лица:
Бароны, графы и князья.

Здесь безобразия поменьше,
А больше водки и девиц —
Тех замечательных из женщин,
Что выполнят любой каприз.

Мой друг, бросай свои покосы.
Пускай работает народ.
Оставь им вилы, грабли, косы,
А сам спеши на пароход.

Путь до Москвы совсем недолгий.
На пароходе есть буфет.
Легко прокатишься по Волге
И, наконец, увидишь свет.