Наталия Логинова - Любовь, смерть и другие неприятности. 2006–2016 в стихах

Я тут на днях зареклась
пить, но глинт — это можно,
если верить в себя — то реклама права на все сто:
невозможное
просто
возможно.
Смысл лишь в том, чтобы знать,
чего
точно
хотеть.

Наше солнце, проснувшись, совершает обход владений,
поливает округу смесью меди и купороса.
Ты же помнишь, как это: я гений, ты тоже гений,
наша жизнь не ответ, а изогнутый знак вопроса.

Город встает, залитый желто-красным
светом, бьющим в глаза от останков снега,
лужи стыдливо месят его с асфальтом,
наша зимовка решила кончаться мартом.

Солнце целует окна и делает небо ярче,
заставляет прищуриваться, запрокидывая наверх
голову, взгляд, лицо. И я не могу иначе:
между двух зол — я выбираю всех.

Танцуй, стучи каблуками громче,
идя по улице в людской толчее,
не молчи, ибо идти молча —
не существовать здесь вовсе!
Каждый стук шагов вносит ноту общую
в этот гам города,
точно тут
разыгрывается по нотам симфония сочная —
с согласия пьяного дирижёра!
Город во все лады и масти,
одних — красит, другим — опасен,
входим в бурный водоворот,
может и унесёт!
Солнце жарит, пыль нагревая,
сто дорог здесь, одна прямая —
на выход, и площадь вокзалов в мае
ничем не лучше себя февральской!
Здесь не слишком-то рады тем, кто приехал,
как и тем, кто отсюда куда-то едет,
этот город совсем никому не верит,
и подмостки не отличить от ямы
оркестровой! (в ней дно совсем пустое).
Верить здесь в себя и не то, что проще,
но надежнее. И привыкнув, легче
танцевать
и молча,
и даже стоя.

Монорельс крадется как змея,
колесо похоже на улитку,
павильон на серого кота,
который проснулся,
и выгнул спину,
потягиваясь.
и вот так этот стих
ушел с фактов в область сравнений,
прозы и вообще перестал
быть похожим на стих, но поезд
едет, крадется, подползая к станции,
а колесо забирает солнце, делая круг,
и это примиряет меня со всем
и даже с этими недостихами.

В общем-то может быть
намного важнее то,
как ты видишь,
что ты видишь,
чем то,
как ты это описываешь;
может быть,
мир нелинеен, нешаблонен,
непостоянен,
и он не хочет, чтобы его
запирали в форму
чужого сознания.
А может и нет.