Наталия Логинова: Любовь, смерть и другие неприятности. 2006–2016 в стихах

Ты поведаешь мне то, что Маркс — тоже бред,
между делом заглянешь под стол и в буфет,
как всегда ничего для себя не найдешь,
и начнешь наставлять, мол: «Не так ты живёшь…»,
я послушно кивать тебе буду в ответ.

Дожидаясь, когда наконец ты уйдёшь.

Начинаешь за здравие, кончаешь за упокой.
Да и какой тут покой,
на самом деле.
Зябко ёжась,
отгонишь с лица рукой
звук будильника в странно чужой постели.

Не начавшись, что-то умрет вот так —
как рассвет угаснет
с хлопком двери.
Не пустоту, а минное поле
я везу сквозь метро внутри.

И молнии в бурю, и искры в разгар костра
неизбежно стремятся в воздух, как ни крути,
и если тебя окружают, то довод «за» —
тебя в нём вообще возможно найти.

Я одна из других, я такая как все,
я по стилю вообще тяготею к попсе,
мои мысли — глупы, мои рифмы — банальны,
я люблю себя больше, чем всех этих «все».
Мне плевать на других, иногда — на себя,
беспокойно живу, никого не любя,
я боюсь умереть, смысла в жизни не вижу,
я — огонь вместо дыма и дым без огня.

Моя любовь сошла на нет,
Моей подруге двадцать лет,
Мой мир — как чёрная дыра,
Мой день — такой же как вчера,
Кому-то что-то не дано,
А я — одно большое «НО»,
Вопросы есть — ответов нет,
Мне надоел весь этот бред.

Мы строим планы так,
как будто вечны,
Как будто у дороги
нет конца.
Но смерть однажды встанет у лица —
Лишая нас всего и навсегда…

А мы, и зная, всё же строим планы,
которых хватит на сто тысяч лет…
Кто виноват —
никто не даст ответ,
и кажется, что смысла в жизни нет…

А может, это сила, а не слабость —
уйти,
оставив что-то от себя,
чтобы другие, часть тебя храня,
рванулись снова строить.
Твои планы…

Да, бывает, что хочется вешаться,
всё ревёшь — и никак не утешиться,
от бессилья замучало бешенство, и никак не унять — не принять.

И когда уже жить-то не хочется,
И вдвоем, и в толпе — одиночество,
знаю лучше любого пророчества — всё пройдет, если верить и ждать.

Потому что мы все — беспризорники,
Путь любого заходит в терновники,
И тогда остается лишь верить нам в то, что путь не особенно плох.

Только вот не считай себя избранным,
Словно ад для тебя лично выдуман,
Словно там — наверху — позаботятся, чтоб ты как-то особенно сдох.

Закончилось детство, его больше нет,
Мне — глупой девчонке — уже двадцать лет,
И прошлое — уйма ошибок и бед,
И жизнь — вроде поезд, но где же билет?

Я как марсианин понять не могу:
Я еду — не еду? В раю я? В аду?
Куда все несутся? Откуда? Зачем?
Мне это не ясно, хотя ясно всем.

Вокруг поголовно все жаждут учить,
Мне всё же не ясно, зачем нужно быть.
Ни смысла, ни цели, и помочь не могу —
Ни Богу, ни людям, никому, никому.

Закончилось детство, и поезд ушёл,
Стою без билета, холодный перрон,
И все что-то знают, но что-то не то,
И жизнь лучше смерти, но вроде лото.