Вадим Алексеев - Хорхе Луис Борхес. Алгорифма

Приговорён к цикуте… Вспоминают

Об этом редко, хотя имя знают

Того, кто обвинял его, грудями

Встав на защиту нравов желудями

Кормящихся, что в прах бисер вминают.

Когда мне подают чашу с цикутой,

Я должен быть и чашею, и ядом.

Душа уже покинула моя дом,

Знобит который, как его ни кутай.

Когда мне лгут, я быть обязан ложью…

Поэт не чужд стиха десятисложью!

Я должен славить каждое мгновенье

И принимать его с благодареньем,

А не ему отказывать с презреньем.

Самоубийство – это дерзновенье.

Уверен ли ты, что исчезновенье

Твоё из жизни не глум над твореньем

Господа Бога? Мукой и бореньем

Красна жизнь. Вечны память и забвенье.

Зачем надобно было омовенье

Ученикам ног? – Дабы со смиреньем

Поднял пяту и с умиротвореньем

Иуда на Христа в благоговенье.

Пламя свечи так ветра дуновенье

Благодарит потухшим негореньем.

Все вещи моя пища. Точный вес

Вселенной, униженье, ликованье.

Я удостоверять должен сбыванье

Всего, что стало, верно, как отвес.

Пастушеский над странником навес…

Люблю лежать под ветра завыванье

В печной трубе, а Бога лютованье

Есть мельничного жернова повес

На выю извращенцу. Что есть счастье

Или несчастье, если мне злосчастье

Выпало быть поэтом на земле?

Но истинная радость есть сосчастье,

А рай для одного – это несчастье:

Ты – спасся, а весь мир лежит во зле…

"Один лишь человек есть на земле,

Хотя что ни земли, ни человека

Нет, тоже может быть…" – Изрёк сын века,

Который не поднаторел во зле,

Не знающий покуда: на челе

Его сошёлся клином свет и века

Свинец Вия тяжёл. На голове-ка

Постой, сидящий в пепеле и золе!

Есть четный вывод навсегда исчезны:

"Я мыслю, значит я не только есть,

Но и не есть". Небытия и бездны

Величие как может надоесть

Тому, кто сотворение вселенной

Запечатлел в микрострофе нетленной?

"Возможно, бог обманывает нас,

Ко времени приговорённых, к этой

Пустейшей из иллюзий…" И в руке той,

Что это пишет, бомбы ананас.

Кто в чём, а в афористике он ас:

"Взорвётся ль плод сей, взмоет ли ракетой?"

"Бананы вы гнилые с этикетой!"

"Что есть гора Сион? – Русский Парнас!"

Луну видя, он видящим себя

Луну взором сторонним созерцает

И Карфагена гибель прорицает,

Как я, язык Вергилия любя.

Голгофский холм и римских три распятья…

Неужто возродился в нём опять я?

Мне снилась геометрия: "А" точка

На плоскости и "В", а параллельных -

Несметное число! Домов молельных

Нет у Декарта, но зато есть дочка

И сын – на голой ветке два цветочка,

А сколько ещё почек предапрельных!

"Разбойным" прозван автор рулад трельных

И юноши походка у дедочка.

Три круга мне приснились. Их оправа -

Научного труда том. Весок, право,

Поэта аргумент. Над стиховедом

Маститым молодого льва расправа,

Которому вкус крови свежей ведом,

И аспида смертельного в траве дом…

Я видел сон о жёлтом, голубом

И красном, и о детской сон болезни,

Мне снились карты, царства, лязг железни

На поединке – как во сне любом.

Ещё мне снился Автопед с горбом

И саркофаг. Ни вспухлости желез, ни

Век красноты нет на вездепролезни

Лоснящейся дельца с клеймёным лбом.

И снилась боль мне, что непостижима,

И меч во сне я видел свой. О, голь,

Взойдя по позвоночнику, глаголь:

"Лотосова рабы вы все отжима,

Оргазмонаркоманы, одержима

Плоть ваша будет бесами доколь?"

Богемская во сне Елизавета

Явилась мне нагая с того света,

Уверенность мне снилась и сомненье,

Что Ангел я из нового завета.

У Ангела такое самомненье,

Что смерти его явно поскромненье

Причиною не будет. Мэтр навета

Художественного не в поумненье

Нуждается: "Да! Я – Звезда рассвета,

И я к тебе, страна, не без привета

Пришёл как, праздник (с праздником сравненье

Удачно, правда?) и не без ответа

На три русских вопроса. Уравненье

С "икс" решено. Есть Книги объясненье.

Я грезил о вчерашнем дне. Возможно

Вчера нет и я даже не рождался,

И снится мне, что я не настраждался,

Но, как под пыткой, корчусь изнеможно.

Всё, провиденье Божье беспоможно,

Хотя бы я в нём сильно и нуждался,

Но от вселенных я освобождался,

Миров, в которых что нельзя, то можно.