Дмитрий Мережковский - Новые стихотворения (1891-1895)

Оставить может легкий след.

О, сердце! стали будь подобно —

Нежней цветов и тверже скал, —

Восстань на силу черни злобной,

Прими таинственный закал!

Не бойся ни врага, ни друга,

Ни мертвой скуки, ни борьбы,

Неуязвимо и упруго

Под страшным молотом Судьбы.

Дерзай же, полное отваги,

Живую двойственность храня,

Бесстрастный, мудрый холод влаги

И пыл мятежного огня.

28 сентября 1894

Бледный месяц — на ущербе.

Воздух — звонок, мертв и чист.

И на голой, зябкой вербе

Шелестит увядший лист.

Замерзает, тяжелеет

В бездне тихого пруда,

И чернеет и густеет

Неподвижная вода.

Бледный месяц на ущербе

Умирающий лежит,

И на голой черной вербе

Луч холодный не дрожит.

Блещет небо, догорая,

Как волшебная земля,

Как потерянного рая

Недоступные поля.

24 ноября 1894

В аллее нежной и туманной,

Шурша осеннею листвой,

Дитя букет сбирает странный,

С улыбкой жизни молодой…

Все ближе тень октябрьской ночи,

Все ярче мертвенный букет.

Но радует живые очи

Увядших листьев пышный цвет…

Чем бледный вечер неутешней,

Тем смех ребенка веселей,

Подобный пенью птицы вешней

В холодном сумраке аллей.

Находит в увяданье сладость

Его блаженная пора:

Ему паденье листьев — радость,

Ему и смерть еще — игра!..

1894

Кому страдание знакомо,

Того ты сладко усыпишь,

Тому понятна будет, Комо,

Твоя безветренная тишь.

И по воде, из церкви дальней,

В селенье бедных рыбаков,

«Ave Маria» — стон печальный,

Вечерний звон колоколов…

Здесь горы в зелени пушистой

Уютно заслонили даль,

Чтобы волной своей тенистой

Ты убаюкало печаль.

И обещанье так прекрасно,

Так мил обманчивый привет,

Что вот опять я жду напрасно,

Чего, я знаю, в мире нет.

1894

Я уйду из глубоких аллей

И от виллы, где дышит в тени колоннады

Дух Эллады,

От счастливых людей,

Прочь от жизни усталой,

Я уйду в эти скалы,

Где лишь мох, солнцем выжженный, чахнет,

Где свободнее ветра порыв и сильней

Меж изглоданных влагой, колючих камней

Море солью и свежестью пахнет.

Наша радость и горе,

Все, что стоит любить, все, чем можно страдать

И что люди словами умеют сказать, —

Пред тобою ничтожно, о море!

Забываю друзей и прощаю врагу,

И полно мое сердце такого бесстрастья,

Что любить на земле никого не могу,

И не страшно мне смерти, не надо мне счастья.

Между 1891 и 1895

Скажите мне, за что люблю, о волны,

Ваш сладостный и непонятный шум,

Когда всю ночь ему внимаю, полный

Таинственных и несказанных дум.

Изменчивы, как я, и неизменны,

Вы боретесь, и нет вам тишины,

И все-таки вы праздны и блаженны,

И олимпийской резвостью полны.

И страстного вы учите бесстрастью,

Не верить злу людскому и добру,

Быть радостным и не стремиться к счастью,

И жизнь любить как вечную игру.

И мудрости вы учите свободной:

Все пением и смехом побеждать,

Чтоб в красоте великой и холодной

Бесцельно жить, бесцельно умирать.

Ваш вольный шум — для сердца укоризна.

Мой дух влечет к вам древняя любовь:

Не прах земли, а вы — моя отчизна,

То, чем я был и чем я буду вновь.

Апрель 1895

Ницца

Вечером нежным, как твой поцелуй,

Полным то теплых, то свежих изменчивых струй,

Милые ласточки вьются.

Неподвижный камыш чуть заденут крылом

И стремглав унесутся,

Тонут с криками в небе родном,

Словно с дерзостным хохотом.

Нет им дела до туч,

Что ползут, застилая испуганный луч,

С медленным грохотом.

Милые ласточки, вас я люблю.

Может быть, жизнь я бы отдал мою,

Бедную гордую душу мою,

Только б иметь ваши крылья

И без усилья

В небе, как вы, потонуть.

Но надо мной вы смеетесь, играете

И подставляете

Алому вечеру белую грудь.

Жизни меня научите веселой:

Видите, как по земле я влачусь,

Скорбный, больной и тяжелый, —

Так я и в темную землю вернусь.

О, научите меня

Жизни крылатой, жизни веселой,

Петь научите меня,

Славить рождение дня,

Славить и бурю, идущую с медленным грохотом,

Петь и летать,

Все побеждать

Дерзостным хохотом!

<1895>

Дух Божий веет над землею.

Безмолвен пруд, недвижим лес.