Дмитрий Мережковский - Стихотворения 1883-1887

Весь мир великий, мир ничтожный?

Мне сердце говорит: «Не то, не то!»

И дальше я бегу с мечтой моей тревожной:

Не нужно мне дворцов, благоуханных роз

И чуждых берегов, и моря, и простора!

Я жажду долгого, мерцающего взора,

Простых и тихих слов, простых и теплых слез, —

Немного ласки и участья,

Одной улыбки милых глаз,

Немного сумрака в глубоко мирный час

И капли, только капли счастья!..

1886

Мы идем по цветущей дороге,

И над нами сияет весна…

Мы блаженны, мы сильны, как боги,

Наша жизнь — глубока и полна.

Прочь, боязнь!.. Упивайся мечтою,

И не думай о завтрашнем дне,

И живи, и люби всей душою,

И отдайся могучей весне!

Нам не страшны ни муки, ни беды,

Наша молодость чудо свершит

И рыдания — в песни победы,

И печаль в красоту превратит!

Да! Над миром мы властны, как боги,

Вся природа для нас создана…

Так вперед же, вперед — без тревоги

По широкой, цветущей дороге!

Здравствуй, жизнь и любовь, и весна!

1886

Ты читала ль преданья, как жгли христиан,

Как за Бога они умирали

И с восторгом молили, не чувствуя ран,

Чтоб сильней палачи их терзали?

Так за имя твое прикажи умереть, —

И на смерть я пойду, дорогая:

Буду громко «осанна!», как мученик, петь,

Буду славить любовь, умирая.

1886

О дитя, живое сердце

Ты за мячик приняла:

Этим мячиком играешь,

Беззаботно весела.

Ты, резвясь, кидаешь сердце

То к лазури, то во прах

С тем же хохотом беспечным

На пленительных устах.

1886

По дебрям усталый брожу я в тоске,

Рыдает печальная осень;

Но вот огонек засиял вдалеке

Меж диких, нахмуренных сосен.

За ним я с надеждой кидаюсь во мрак,

И сил мне последних не жалко:

Мне грезится комнатка, светлый очаг

И милая Гретхен за прялкой;

Мне грезится бабушка с книгой в руках

И внуков румяные лица;

Там утварь сияет в дубовых шкапах

И суп ароматный дымится.

Все дальше во мрак я бегу за мечтой;

Откуда-то сыростью веет…

Зачем колыхнулась земля под ногой,

И в жилах вся кровь леденеет?

Болото!.. Так вот, что готовил мне рок:

Блуждая во мраке ненастья,

Я принял болотный лесной огонек

За пламень надежды и счастья!

И тина влечет мое тело ко дну,

Она задушить меня хочет.

Я в смрадном болоте все глубже тону,

И громко русалка хохочет…

1886

Не думала ли ты, что, бледный и безмолвный,

Я вновь к тебе приду, как нищий, умолять,

Тобой отвергнутый, тобою вечно полный,

Чтоб ты позволила у ног твоих рыдать?

Напрасная мечта! Слыхала ль ты порою,

Что в милой праздности не все, как ты, живут,

Что где-то есть борьба и мысль, и честный труд

И что пред ними ты — ничто с твоей красою?

Смотри, — меня зовет огромный светлый мир:

Есть у меня бессмертная природа

И молодость, и гордая свобода,

И Рафаэль, и Данте, и Шекспир!

И думать ты могла, что я томиться буду

Или у ног твоих беспомощно рыдать?

Нет, стыдно пред тобой мне слезы расточать, —

Забудь меня скорей, как я тебя забуду!

О, неразумное, прелестное дитя,

Ты гнева моего, поверь, не заслужила, —

Но если б ты могла понять, какая сила

Была у ног твоих, когда со мной, шутя,

Играла ты в любовь и все потом разбила, —

Тогда лицо твое зарделось бы стыдом,

И над поруганной любовью, над мечтами,

Что ты разрушила своими же руками,

Не я, а ты в отчаянье немом

Рыдала бы теперь горючими слезами!

1886

Давно ль желанный мир я звал к себе, тоскуя,

Любил и проклинал любви святую власть,

Давно ли из цепей я рвался, негодуя, —

И цепи порвались, и миновала страсть.

Любовь — побеждена, — но сердце недовольно.

О чем оно грустит, чего ему так жаль?

Ужели с муками душе расстаться больно,

Ужель так дороги ей слезы и печаль?

Свобода без любви — угрюмая темница:

Отдам я все, — и жизнь, и радость, и покой,

Но только б вновь любить с безумною тоской,

Страдать, как я страдал, и плакать, и томиться!

1886

Ищи во мне не радости мгновенной.

Люби меня не для себя одной;

Как Беатриче образ вдохновенный,