Алла Иоффе - Картинки. Рисование словом

Мне приснилось любви мерцанье,
предвкушение, тонкий искус.
Все, что дарит нам ожиданья
сладко-горько-соленый привкус.
За мерцаньем звезды далекой,
тихим зовом чужих небес
поплыву я на яхте легонькой
в ожиданьи былых чудес.
За зовущим к себе мерцанием
полечу среди чуждых звезд,
переполнена ожиданием
исполнения давних грез.

Мой муж-кузнец, и я при нём
кручусь, верчусь весь день.
А завтра с табором уйдём
под звёзд густую сень.
В кибитке ветер не чужой,
а яркий цвет платков —
такой любимый и родной —
дополнит свет костров.
С утра гуляет по степи
весёлый табор наш.
Ты лишь кибитку отцепи,
и вот готов шалаш.
Гитар весёлый перебор
да песни у костра,
вокруг кибитки, как забор,
от ночи до утра.
Кочевье наше, как полёт
к свободе и любви.
Неважно, что нас завтра ждёт,
кочуем по степи.
Кто хочет будущее знать,
иди скорее к нам,
мы сможем всё вам рассказать,
что светит в жизни вам.
А нам не нужно знать о нём:
живём одним лишь днём,
сегодня пляшем и поём,
ну, а потом уйдём…

Зеркала, кругом зеркала…
Я брожу меж ними одна.
Оглянулась, а в них не я.
(Видно, тихо схожу с ума).
Смотрит грустно мама моя
Из зеркал с тоской на меня.
Зеркала кругом, зеркала…
Страшно мне оставаться одной.
Не хочу, чтоб из них за мной
Постоянно следили… Постой!
Ведь такого не может быть!
Успокойся. Ну, что с тобой?
Зеркала за моей спиной…
Ну, и что же? Ты в них одна.
Нет, смотри… Оглянись и стой.
Вижу, снова теряя покой,
Предки в них бредут чередой,
Наблюдая оттуда за мной.

Мне настоящей женщиной не быть:
Боюсь зеркал. Не то, чтоб их разбить,
Я в них смотреть пугаюсь по утрам —
Боюсь, что призраков могу увидеть там.
Совсем не верю хитрым зеркалам,
Что отражают жизнь «от сих до сих».
Мне кажется, что прячут по углам
Всех, кто, хоть раз, да отразился в них.
И жизнью отдельною живут
Те отраженья многие года,
И счет загадочный по-своему ведут,
Считая лень, поступки и дела.

Зеркальный отблеск в комнате моей,
Зеркальный отблеск света фонарей,
А я лежу и не смыкаю глаз,
И вспоминаю мелочи о нас.
На этот отблеск в зеркале гляжу:
Я в нем воспоминанья нахожу.
И, вот, они плывут передо мной,
Сводя на нет моей души покой.
В этом зеркале снова я вижу тебя.
Дальше (в темных зрачках) — отраженье себя.
Словно отблеск души твоей в сердце моем,
Словно снова живу, словно снова вдвоем.
Словно снова люблю глубину этих глаз,
Словно радость и счастье опять в первый раз.
Словно снова горчит слов любви новизна.
Даже то, что потом, вспоминаю без зла.
В зеркальный отблеск света фонарей
Смотрю, воспринимая все острей.
От зеркала не отрывая глаз,
Я засыпаю, думая о нас.

Мы устали брести.
Ноги вязнут в песке.
И зануда-хамсин
Ноет, что-то пророча.
Много лет, подчиняясь
Нелепой мечте,
Мы идем по пустыне.
И безлунные ночи
Навевают неверье
И злую тоску,
Разбивая нам души,
Полет, вдохновенье:
Ведь нельзя же пропеть
Оду злому песку,
Что заполнил собою
Любое мгновенье.
Призрак новой земли
Путеводной звездой
Стариков наших вывел
Когда-то из дома.
Нам твердили они:
«Рабство было судьбой».
Мы не можем понять
В голосах их надлома.
Что есть рабство?
Был кров и еда, и вода,
А про пыльные бури
Они лишь слыхали.
Не поймем никогда,
Никогда, никогда,
Что погнало их в эти
Песчаные дали.
Почему мы кружим
Меж барханов и змей?
Может тот, кто ведет,
Плохо знает дорогу?
Ну, куда мы идем?
Отвечай Моисей!
Это, что же, дорога
К единому Б-гу?
Но ответ лишь один
Для усталых мужчин
Для несчастных и вечно
Беременных женщин:
«Не ропщи! Только верь!
Ведь не вечен хамсин,
И наш путь сквозь пустыню
Не прям, но конечен».
Но не видно конца,
Не внутри, а вовне
Вера даже у самых
Доверчивых старших.
Ну, а дети к пустыне
Привыкли вполне.
(Словно дети чужие,
Кочевые, не наши).
Им привычен давно
И унылый песок,
И тягучий хамсин
Им родной и не страшен.
А вот, если когда-то
Мы все же дойдем,
Полюбить они смогут
Вид пастбищ и пашен?
А пока под ногами
Все тот же песок.
Нет воды, и так хочется
Хлеба квасного.
Мы бредем сквозь хамсин.
Моисей впереди.
Потому что у нас
Нет второго такого.
Чтобы вера годами
Гнала по пескам,
Ради призрачной цели
И рая земного,
Что обещан ему,
Заодно и всем нам,
Где горит горизонт
Поколенья второго.