Алла Иоффе - Картинки. Рисование словом

Серы небо и асфальт,
но окрашен серый мир
золотом осенних смальт
в яркий царственный ампир.
Красотою напоён
серый воздух сентября,
и отчаянно поёт,
всей листвою шелестя.
Серый город нынче спит,
дождик ритм задаёт,
слабо-слабо моросит,
колыбельную поёт.

Начало октября
В седьмом часу совсем уже темно,
и звёзды в небе вышивает месяц.
А белой ночи светлое пятно
в душе и памяти ещё пока что светит.
Срывает ветер рыжую листву
и устилает ею мостовую,
а я листвою этою шуршу,
но помню лишь зелёную… живую.
Ждёт впереди осенне-зимний мрак,
душа уже почти готова к спячке,
и зимний холод — наш извечный враг —
даёт душе все поводы для стачки.
Душа свернулась в маленький клубок
и улеглась котом у батареи,
закрыв домашний маленький мирок
на все замки, и окна все заклеив.
Она проснётся, может быть, к весне,
когда чуть-чуть отступят мрак и холод,
вернётся всё, что виделось во сне,
и мир как будто снова станет молод.

Я — амазонка.
Ветру вопреки
Как птица я лечу
По вдоль реки.
Колчана звон
И пенье тетивы
Милей мне соловья
И уханья совы.
А впереди нас ждут
Сплошной степной простор,
Свобода без границ,
Узды, седла и шпор.
Мы с лошадью одно,
И нас не удержать
Оковами любви.
Одна слепая страсть
Нас гонит по степи —
И это наш удел —
Свобода и полет,
Колчан, что полон стрел,
Да лук, чья тетива,
Вбирая ветра, стон
И музыки дождя
Протяжный перезвон,
Поет о том, что жизнь —
Свобода от оков…
И песне тетивы
Не нужно вовсе слов.

Что это было? Снежная лавина?
А может сель из грязи и камней?
Лавина с головой меня накрыла,
И силы не было, чтобы бороться с ней.
Все замерло. И времени теченье
На миг какой-то прекратило бег.
Дыханья нет, и нет сердцебиенья.
Есть только двое: Б-г и человек.
Вот Он зовет. Конец земным мученьям,
И впереди спокойствия простор.
Уже не будет жажды приключений,
Желания ввязаться в каждый спор.
Не будет ни забот, ни суеты.
Не будет ни любви, ни состраданья.
Покой, прозренье… Только Он и ты.
Исчезли и усталость, и страданья.
Как манит тишина успокоенья!
Но вдруг, вздохнув и приоткрыв глаза,
Ты сбрасываешь это наважденье,
Решив вернуться в мир добра и зла.

Город. Дождь. В мостовых
Отраженья домов
Словно в дымке дрожат
Нереальностью снов.
Тех, где грань пробужденья
Невозможно познать,
Тех, где смех и рыданья
Нету силы сдержать.
И сквозь слезы и горечь
Ощущаешь тогда
Мятый сумрачный город
Из забытого сна.

По лабиринтам сна катись цветной клубок,
Все дальше за собой мой разум увлекая.
За дальний поворот зовет меня манок.
Его призывный зов звучит, не умолкая.
В сплетеньи дивных грез мне чудится порой
Решение проблем душевным исцеленьем,
И кажется, что там, пройдя мороз и зной,
Я, наконец, найду природу вдохновенья.
Найти, преодолеть — задача всех задач —
Раскрыть в себе секрет душевного застоя.
Чтоб смочь остановить внутри кровавый плач,
И данность принимать уверенно и стоя.
Ну, что ж… Катись клубок, мой отмечая путь.
Я за тобой бреду, и планов я не строю.
Быть может, я наткнусь на собственную суть,
Тогда, скорей всего, пойму чего я стою.

Из котла, где любовное зелье
Закипало в дожде и ветру,
Отхлебнувши, ушла в безвременье
И очнулась лишь только к утру.
Ели кружатся в пляске шаманской,
Звоном бубна наполнился лес.
Все вокруг в королевском убранстве,
Словно боги спустились с небес.
В золотисто — серебряной дымке,
Путеводную видя звезду,
По ковру изумрудной тропинки,
Закипая любовью бреду.
И готова любовью любого
Одарить, ни о чем не моля,
Вижу ауру каждого слова,
Настроение каждого дня.

Осеннего листа тревожен перезвон…
Сусальным золотом на солнце лист сверкает,
Но капли слез дождя и ветра нудный стон
Его в густую грязь мгновенно превращают.
На солнце розовым был наш родной гранит,
Но дождь его отмыл в цвет серого асфальта.
Над серой гладью вод душа моя болит
И тоненько поет на сердце голос альта.
Сусальных куполов громады над Невой
Под солнцем рвутся ввысь, безудержно сияя,
Но отраженные неровною волной
Рассыпятся они, на водной глади тая.