Алла Иоффе - Картинки. Рисование словом

Выпавший снег тёмный мир превратил в чёрно-белый,
снова деревья одел, облачив в кружева.
Тёмный асфальт, словно доску, расписывал мелом.
Белое небо на крыши упало с утра.
Вновь о зиме нам решился февраль вдруг напомнить,
сретенье встреча, но вовсе ещё не весна.
Зимние сказки наполнили всё вокруг сонмом
мелких божков из какого-то летнего сна.
В шарфы закутались детских площадок скамейки,
шапки надвинули крыши, балконы, дома.
Транспорт бежит, как собачки на тоненьких шлейках.
Всех одарила, одела, укрыла зима.
Солнце весеннее к вечеру точно растопит
зимних красот белизну, превратив в темень луж,
только душа эту радость, наверно, накопит
и пронесёт через ветер, дожди, холод стуж.

В розовых облаках ветром грозит закат.
Лунный ущербный диск плавает, словно скат.
Колются зеркала зимних остатков луж
памятью вековой прошлых снегов и стуж.
Ветер несёт весну нам на своих крылах,
колкостью и дождём нам нагоняя страх.
В реках видна вода в трещинах и сквозь лёд,
скрывшись в тени моста, утки проводят слёт.
Небо синей воды. Поздно, но всё ж светло.
Видно, пришла весна: солнцем горит окно.

Весна уж ярким солнышком согрела,
но ветер всё ещё грозит зимой.
Растоплен лёд в каналах и на реках,
но воды в них ещё рябят волной.
Как будто губы тронуты улыбкой,
но лишь тревогой полнятся глаза,
боясь, что солнце было лишь ошибкой,
что завтра может вновь придти зима.
Душа трясётся, словно в лихорадке,
и бьётся мелкой рябью на воде.
Все признаки весеннего упадка
пророчат, будто скоро быть беде.

Снова дымка молочным туманом.
Пеленой утро застит глаза,
и жестоким апрельским обманом
ветра вызвана снова слеза.
Выйдет солнце и голых деревьев
осветит нам безлистный скелет,
птицы грянут обманчивой трелью
в обманувший их солнечный свет.
Пылью веет весенняя вьюга,
засыпает до боли глаза,
И жару перегретого юга
капля солнца сулит на века.
Ярко красный закат обещает
сильный ветер назавтра и впредь.
И в две скрипки погоду играют
ветра холод иль жаркая медь.

Ненавижу начало апреля,
где так много пугающих дат.
Я в апреле быстрее старею.
Он во всём, он во всём виноват!
Эти дни улыбаются внешне,
а внутри их одна чернота.
Воздух, вроде, прозрачный и вешний,
но дышать не даёт духота.
Ненавижу начало апреля,
где болезни чредою идут.
В эти дни ни во что я не верю.
Пусть быстрее, быстрее пройдут.

Пахнет корюшкой и заливом.
Это значит пришла весна.
Солнцем в тучах с стальным отливом
озадачены небеса.
Дни длиннее, а скоро ночи
истончатся в прозрачный сон,
станет воздух душистым очень
и зелёной листва кругом.
А потом будут падать звёзды,
с неба под ноги нам, в траву…
Если только не будет поздно,
если только я доживу.

Тополиным пухом снег кружит,
временами пухом из перин.
Видимо, зима ещё не спит,
или у весны апрельский сплин.
Отражают лужи-зеркала
вальс снежинок в воздухе густом,
но не приземлилась ни одна:
в лужи опускаются дождём.
И летит вода из-под колёс,
тротуары моет, как волна,
будто бы не улицы, а плёс
образует в городе вода.
Снова снег… Вчера ещё жара,
и светило солнце, как весной,
почки раскрывали веера,
а сегодня снег залил водой.
Тополиным пухом снег кружит,
в сердце воцаряется зима.
И душа медведем сладко спит,
как в берлоге тёплой изо льда.

Снова ветер в безумном угаре
бьётся в окна, стремясь их разбить,
по заливу наносит удары,
волны гонит, чтоб город залить.
И вода поднимается в реках,
разбиваясь о серый гранит,
наводненьем грозя человеку,
закипая, Фонтанка бурлит.
Бьются волны о спуски на Мойке,
моют лапы у каменных львов,
и, шатаясь, как после попойки,
рвутся внутрь соседних домов.
Не на шутку Нева разозлилась,
раскачала опоры мостов,
лишь у сфинксов слегка притомилась,
отложив ненадолго потоп.
Ветер бьётся в весеннем угаре
гонит воды наружу из рек,
реки в цвет нержавеющей стали,
цвета стали и нынешний век.