Алла Иоффе - Картинки. Рисование словом

Лист на ветру летит
ярким, безумным дождём,
в море из листьев-луж
город плывёт кораблём.
Ветреный серый день,
ветки, как руки в мольбе,
город накрыла тень
вестью о зимней судьбе.
Графика на виду,
серый угрюмый свет,
краски ковром внизу,
радости вовсе нет.
А впереди зима,
толстый стеклянный лёд,
белый пушистый снег
сутками напролёт.
Ветер в ушах шумит,
падает капюшон,
яркий ковер шуршит,
осени поздней стон.

Кусочками солнца остатки листвы облетают с берёз,
и, кажется, осень уходит от нас не совсем, не всерьёз.
По-летнему ярко порой ещё солнце горит,
но месяц на небе средь дня о зиме говорит.
Вчера от дождя под ногами промокла, пожухла листва,
и серое небо, как грязная вата, легло на дома.
Казалось, что ночь навсегда — от утра до утра,
но нынче под солнцем забылось, что было вчера.
Теперь я живу только нынешним ярким и солнечным днём,
дождливые дни, как листочек бумаги, в ладони сомнём.
Пусть в памяти будет одно только солнце сиять,
а холод и дождь буду вмиг навсегда забывать.
Кусочками солнца остатки листвы облетают с берёз,
и, кажется, осень уходит от нас не совсем, не всерьёз.
По-летнему ярко пусть солнце на небе горит,
а месяц на небе со мной о любви говорит.

Питерский дождик и Питер, как зонт над Невой.
Улицы спиц не погнулись под ветром с водой,
жёлтый кораблик по мокрому небу плывёт,
листья покрыли каналы, как корочка-лёд.
Грустная музыка тихо с небес моросит,
город усталый под ту колыбельную спит,
солнце сегодня как будто не встало с утра,
ну, а теперь ему скоро садиться пора.
Грустная осень — преддверье холодной зимы,
в спячку впадают не только медведи, а мы
летнее небо и свет видим только во сне…
В общем проснуться хотелось бы только к весне.
Дождь моросящий, как слёзы висит пеленой,
шляпою с тонкой вуалью слегка кружевной
небо накрыло проспекты, каналы, дома.
Так от безвременья шляпники сходят с ума.

Утром туман контуры смыл,
плюнул белилами в стены домов,
млечной рекой он над городом плыл,
осени краски, размыв до основ.
Спряталось солнце за эту вуаль,
ветер замолк и как будто притих,
туч проплывает холодная сталь,
спрятав узоры решений простых.
Спрятался город в дымке из сна,
спряталось сердце в кокон-дурман,
воздух блестит, словно в речке блесна,
сквозь этот утренний серый туман.

Серенький дождь сделал зеркалом тёмный асфальт.
Серое небо и дождь отражаются в нём.
Плотное небо к зиме превращается в сталь.
Плачет дождём или снегом. Вот только о чём?
Может, о лете, о свете, траве и тепле,
может, о золоте осени, пении птиц…
Может быть, нынешний дождик расскажет тебе,
может, ответит лишь шелест забытых страниц.
Рамою зеркала стены старинных домов,
ковка решёток и северный камень гранит,
тёмные скверы и окна колодцев-дворов,
а амальгама какую-то тайну хранит.
Тёмное небо, туманы и холод в душе
ждут нас зимой, что ступила уже на порог.
В звуках дождя можно ясно расслышать туше,
ну, а кому-то послышится топот военных сапог.

День, короткий день, как будто кадры чёрно-белого кино.
Затёрта плёнка. Видно крутится она давным-давно.
Снег, а может дождь летит иголками в тебя с сырых небес.
Можно пробежать к метро под зонтиком, а можно даже без.
Свет, наш серый свет, совсем погас киномеханика фонарь.
Почернел экран так, будто полотно покрыла гарь.
В городе темно, как в зале, где закончился сеанс.
Не включили свет, отобрав у нас у всех последний шанс.
Ночь, наступает ночь раньше, чем закончится осенний серый день.
Чёрным полотном накрывает лужи длинной зимней ночи тень.

Чёрными ресницами деревьев
обрамлён заплаканный проспект.
Слёзы не рождают вдохновенья,
потому стихов в помине нет.
Тяжко нависают веки неба
серой мокрой тенью ноября.
Даже тем, кто здесь ни разу не был,
хочется убраться за моря.
Чёрной тушью, серыми тенями
наведён предзимний макияж,
тускло светят фары с фонарями,
рек и луж один сплошной трельяж.
Краски осени чуть-чуть дают румянца,
осыпаясь под сплошным дождём,
без помады, радости и глянца
в зиму вместе с городом идём.