Константин Бальмонт - Хоровод времен. Всегласность

Справа — горы, слева — горы,
Справа, снизу, там узоры
Задремавших сел.
Слева кручи, слева тучи,
Слева слышен зов певучий,
То прорвался ключ гремучий,
И завел,
Мысль повел он по извивам,
В беге срывном и счастливом
Пляшет он по склонам скал,
Вот запал,
Вот юркнул,
В царстве камня потонул,
Снова, ящерицей, глянул,
Залукавил, промелькнул,
Снова скрытности оставил,
Вырос, поднял целый гул,
Закурчавил
Гребни скал,
И от сел,
Миновавши перевал,
Влево — влево он ушел,
И рокочет, не устал,
И от выси в самый дол
Свеже-брызжущую влагу лентой светлою провел.

На золотых poгаx
Небесною быка,
В снежистых облаках,
Где вечная река, —
В лазури высоты,
Слились живым венком
Багряные цветы
Над сумрачным быком.
Возрадовался бык,
Возликовал, стеня,
Любить он не привык
Без громкого огня.
Он гулко возопил,
И прокатился гром,
Как будто омут сил
Взыграл своим жерлом.
Прорвались облака,
Небесный глянул луч,
Три сотни для быка
Коров стоят вокруг.
И в празднике огня
До каждой есть прыжок,
И каждая, стеня,
Любовный знает срок.
И сладостен разрыв
От острия любви,
И много влажных нив
В заоблачной крови.
А к вечеру вдали
Зажглась в выси звезда.
И на ночлег пошли
Небесные стада.

У каждого есть ведогонь.
Когда ты заснешь, он встает,
В крылах его дышит полет,
Осмотрится, дунет, идет,
Окреп, улетает, не тронь.

Он волен, когда мы во сне.
И разный нам видится сон.
Вот птица, лазурь, небосклон,
Не мы это видим, а он,
И тонем мы с ним в вышине.

Вот ветер бежит по цветам.
Красивый с красивой, их два,
Бессмертная сказка жива.
Целует. И дышит трава.
Заснувшим так сладко устам.

Вот ссора, чудовищный вид.
С ножом ведогони, беда,
Открылась и льется руда,
Ты спишь, ты уснул навсегда.
Смотри. Ведогонь твой убит.

Мы вносимы
В светы, в дымы,
Мы крутимы
Без конца.
В светозарный
Гром ударный,
В мрак сердец и в свет лица.

Но покуда
Есть Иуда,
Есть и чудо
Для людей.
Светлый мститель,
Искупитель
Омрачающих страстей.

И покуда
Нам отсюда
Изумруда
Светит свет,
Мчит нас белый
Бог — в пределы
Красных солнц и всех планет.

Из дыханья — камень красный,
Из воздушного — ужасный
По громоздкости бесстрастной.

А из камня, из забвенья,
Из земли, отяжеленья —
Изумрудное растенье.

Из растенья, из ночлега
Тайно-жаркого побега —
Зверь, взглянуть — так это нега.

А из зверя, встал из зверя, —
То богатство, иль потеря, —
Человек, всебожность меря.

Из него, из человека, —
То силач, или калека, —
Бог растет в века из века.

Бог встает, за богом боги,
Бесконечные дороги,
Многи мраки, звезды многи.

Это — шесть, но семь — священно,
Выше бога, неизменно,
Что на Вечном — в миге пенно.

В водах есть рыбы, — и боги есть рыб.
В воздухе птицы, — есть боги крылаты.
В травах свернулась змея вперегиб, —
Вещий есть Змей, бог любви, хоть проклятый.

Боги лесные — как волки глядят,
Боги ночные — как враны.
Боги дневные — как солнечный взгляд,
Боги бесчасья — слепые туманы.

Люди всегда о богах говорят,
Им отдают все несчетные страны.
Сами богами над Миром мы здесь
Будем, — он наш будет весь!

Бряцать на кимвалах — умерших религий,
Вериги носить — отошедших веков,
И вечно быть в букве, и вечно быть в книге, —
Довольно. Я в бунте. Довольно оков.

Я только оставлю, там в сердце лелея,
Зелено-Перистого Змея себе,
Волшебного Фея, цветистого Змея, —
И вызов бросаю Судьбе!

Песни бесовские, песни приязные,
Мысли мирские, плесканья, плясания,
Были вы прокляты, звезды алмазные,
Подслеповатость гнала вас в изгнание!

Гнали вас, пляски Весны хороводные,
Вот и загнали в леса изумрудные,
Любо скликаться вам, птицы свободные,
Сколь вы прелестные, сколь многочудные!

Тот, кто знает силу пляски,
В том, как в вихре, светит Бог,
Ибо смерть он знает в ласке
Алла — гу!