Сидни Филип: Некоторые сонеты

Так трусов гонит беспричинный страх,

С дороги верной в сторону сбивая,

Как козлоногого, что второпях

8 В лес кинулся, пути не разбирая.

Так мог и я бы навоображать

Причину страха ту или другую,

Неповторимый случай прозевать

И упустить добычу дорогую.

Но, Дайер милый, тот сатир и прав,

14 Кто губы сжег, костер поцеловав.

перевод Г. Кружкова

17

Любимая мне бросила упрек

В непостоянстве; я в смиренном рвенье

Тьму доводов представил ей в залог

Своей любви, - но отвратить не мог

5 От утвердившегося подозренья.

Когда бы клятвы тут могли служить,

Я присягнул б стигийскою волною

(Страх и богам - ту клятву преступить);

Раб добровольный, стал бы я носить

10 В душе одно, а на лице другое?

О Муза! ты не можешь обмануть,

Скажи, зачем она несправедлива,

Зачем искажена поступков суть,

И радость, что захлестывала грудь,

15 Отхлынула, как море в час отлива.

Да, это так! в сердечной глубине,

Бывает, мелочь стоит приговора;

Погибель Трои пряталась в коне,

Треножник всю Элладу звал к войне,

20 И тень осла была предметом спора.

Раз даже греков мог разволновать

Пустяк и вызвать распри без уступок,

Ужель красавиц должно принуждать

Подолгу настроенья не менять?

25 Я бы не стал, металл их слишком хрупок.

Отвергнуты, как ложь, слова ион

За то, что не пишу унылых песен

О жгучей боли, об огне в крови:

Для пораженного стрелой любви,

30 Мол, слишком весел я, неинтересен.

Ах так? Выходит, что любовь крепка

Лишь у поэтов - братии унылой,

Готовой вознестись под облака,

Коль ей удастся освежить слегка

35 Сонет, что Чосер написал для милой?

О Аполлон! сложи колчан и лук,

Возьми божественную арфу в руки

И пой, чтоб я, впивая каждый звук,

Сумел теперь поведать всем вокруг

40 Свои тревоги, вздохи, слезы, муки.

Я весел был; и кто б не ликовал,

Уверясь, как добра и совершенна

Его любовь! Но горький час настал

И снова весел я: ведь Ганнибал

45 Смеялся при потере Карфагена.

Любимая, тому, чей хмурый вид

Меня как ветреника уличает,

Кто стоиком страдающим глядит,

Кто пред тобой загадочно молчит,

Кто, как невинность, в землю взор вперяет,

Не верь ему, как говорят врачи:

52 У женщин меланхолию лечи.

перевод Г. Кружкова

18

В прогулках, с той поры как измененья

Меня коснулись, странность есть одна:

Легла на все предметы и явленья

4 Печаль, что в сердце запечатлена.

Те скалы, чьи надменные твердыни

Мой разум чтил, суровы, как отказ.

Лесная тень мне солнце застит ныне.

8 Гора пригорком кажется сейчас.

Я вижу, что грязны дороги в Долах.

Уютный Грот внушает мне испуг.

Немало слез моих в ручьях веселых.

Печален я, как выкошенный луг.

Ручей, гора, долина, лес зеленый

14 Мне шлют навстречу ветер зараженный.

перевод В. Швыряева

19

Когда б я мог избавиться от страсти

К раздумьям, я бы пел хвалу судьбе,

Когда бы чувство подчинилось власти

Рассудка, изнемогшего в борьбе,

Я б знал, что размышления достойно,

6 И плыл бы мудро иль тонул спокойно.

Когда б свою жестокость ты смягчила

Иль красота поблекла бы твоя,

Когда б любовь в душе моей остыла

Иль новую любовь нашел бы я,

Тогда бы разум отыскал спасенье

12 В себе, твое исполнив повеленье.

Но мысль изнурена борьбой бесплодной,

И чувства совершилось торжество.

Люблю любовь, что красотой холодной,

Прельщая всех, не любит никого.

Борюсь, сдаюсь, то гордый, то смиренный.

18 Ты, я, мысль, чувство, разум - неизменны.

перевод В. Швыряева

20

Прощание

Я колебался, прежде чем постиг,

Зачем у гроба говорят "ушел",

Зачем так мягко судит наш язык

4 Распутство смерти - худшее из зол.

Но звезды мне твердят в сей мрачный миг:

"Уйди от той, в ком ты любовь обрел!"

И в робком сердце нарастает крик,

8 И горестная мгла нисходит в дол.

О звезды, озаряющие твердь,

Зачем вы приказали мне уйти?

Уход бывает горестней, чем смерть,

Нет горше слов, чем вымолвить "прости".

Ни слез, ни смеха мертвому не жаль.

14 Я радости лишен - со мной печаль.

перевод А. Шараповой

21

Постигнув, что огонь ее очей

Лишь плавит ум и сердце болью мучит,

Решился я бежать от злых лучей,

4 Надеясь, что с печалью даль разлучит.

Но сразу свет из глаз моих исчез,

И я ослеп, объятый черной мглою,

Как крот, лишенный зрелища небес,

8 Скребущийся глубоко под землею.

Слепой, устав от этих новых мук,