Людмила Кулагина - Да будет день!

Теперь мне никуда спешить не надо.
Могу смотреть подолгу на рассвет,
Перемещаться мысленно монадой
В места, где я была, и в память лет.

Иль наблюдать, как сквозь ажуры шторы
Ложится свет узором на столе.
Или морские озирать просторы
На фото, яхт смотреть парад—алле.

Не хочется с утра мне строить планы
О том, как день грядущий провести.
Пусть будет просто этот день желанным
И с радостью в нём будет мне везти.

Как хорошо к себе домой вернуться,
Когда вояж свой исчерпает срок,
Хоть он не долгий был, скорее, куцый,
В свой дом войти, где окна на восток.

Увидеть в них знакомые пейзажи,
Ажур акаций и рябин, и кроны лип,
Деревьев зыбких отражение в реке и даже
Услышать чутким ухом вёсел скрип.

Осваиваю вновь привычное пространство —
Отвыкла от него я зá пять дней.
Хоть память комнаты хранит её убранство,
Но что—то новое вдруг появилось в ней.

И запах не такой, и в целом атмосфера
Несёт отсутствия меня в себе налёт.
Как свежекупленный костюм, я на себя примерю
Весь интерьер, пока растает лёд

Разлуки с обжитым годами помещеньем,
Чтоб вновь почувствовать его совсем родным,
Принять и с запахом его, и с освещеньем,
И с чем—то, слабо уловимым, но иным.

Привычных действий совершая ритуалы,
Пропитываюсь духом своего жилья,
И проникаюсь теплотой к нему помалу,
И ткань родства с ним ощущаю я.

Проходит первая прохладца отчужденья,
И отступает мир – Гоморра и Содом.
И дома с радостью встречаю новый день я,
И дарит розу мне мой благодарный дом.

Хвалу мы быту воздадим
С борщами, плюшками, блинами.
Гордились: хорошо сидим!
Хватились – быт питался нами.

Дождь идёт, о лете небо плачет.
С лёгкой грустью я прохладою дышу.
Жизнь сложилась так, а не иначе.
Я когда—нибудь об этом напишу.

Пусть прольётся августовский дождик,
Не осенний он пока что, нет.
Для грибов он в самый раз, как дрожжи.
Я в лесу забуду горечь лет.

Сядем утром в тесную маршрутку,
Пронесётся мимо нас пейзаж.
По росе пойдём, по первопутку,
И впадём в грибной охоты раж,

Оглашая возгласом удачу,
Коль врасплох грибной застанет вал.
Стратегическую выполнив задачу,
На полянке сделаем привал.

Как в лесу вкусны бывают яйца,
Также и картошка, и блины.
Угостила б я лису и зайца, —
Только хвост и уши не видны.

В дым устав от тихой той охоты,
Приплетёмся затемно домой.
Лей же дождик, я готовлю боты
И лесной рюкзак потёртый мой.

В крышке банки узорной, как в призме,
Преломляется солнечный лучик,
Создавая той банке харизму, —
Человек не придумает лучше.

Слышно, поезд за речкою мчится.
Крышка – словно корона на банке, —
Семицветным брильянтом лучится,
Уловляет мой взгляд. Но обманкой

Не даёт до конца обольститься:
Тень на банке теперь из—за рамы.
Отстучав, поезд дальше помчится.
Перед взором всё та ж панорама:

Кухня в сколько—то метров, где тесно,
Занавески висят в стиле «ретро»,
Стол, где рифмы подходят, как тесто.
А в открытую форточку с ветром

Залетают различные звуки:
Шум машин, лай собак, разговоры,
Пенье птиц и кукушкины «куки».
А чуть позже – и ругань и споры.

Чайник. Плошки. Портрет над плитою.
Написал его некто Юрасов.
Но пастель уже стала не тою,
Потеряв из—за солнца часть красок.

На столе, кроме рифмы – лекарства.
От склероза – чеснок. Витамины.
И цветов самозванное царство —
Желто—сине—лилово—карминных.

Светом солнца пронизан букетик,
Источает свои ароматы.
Я пока существую на свете.
Неужели не буду когда—то?

Но об этом не хочется, – грустно.
Что, для грусти зимы что ли нету?
А пока с наслажденьем и хрустом
Будем хрумкать мы рыжее лето!

В мой шкаф с настойками лечебными на травах
Опять вселился без прописки таракан,
И не изводит их поддельная отрава.
А мне плевать, а я шью к лету сарафан.

Я – кошка, что сама себе гуляет,
И групп я никаких не член, не «фан».
Хоть жизни путь мой не туда виляет,
А мне плевать, я шью с надеждой сарафан.