Эдгар По - Ворон(переводы)

Сел – и кончен разговор.

Древа черного чернее, гость казался тем смешнее,

Чем серьезней и важнее был его зловещий взор.

"Ты истерзан, гость нежданный, словно в схватке ураганной,

Словно в сече окаянной над водой ночных озер.

Как зовут тебя, не званный с брега мертвенных озер?"

Каркнул Ворон: "Приговор!"

Человеческое слово прозвучало бестолково,

Но загадочно и ново… Ведь никто до этих пор

Не рассказывал о птице, что в окно тебе стучится, -

И на статую садится у дверей в полночный двор,

Величаво громоздится, как державный визитер,

И грозится: приговор!

Понапрасну ждал я новых слов, настолько же суровых, -

Красноречье – как в оковах… Всю угрозу, весь напор

Ворон вкладывал в звучанье клички или прорицанья;

И сказал я, как в тумане: "Пусть безжизненный простор.

Отлетят и упованья – безнадежно пуст простор".

Каркнул Ворон: "Приговор!"

Прямо в точку било это повторение ответа -

И решил я: Ворон где-то подхватил чужой повтор,

А его Хозяин прежний жил, видать, во тьме кромешной

И твердил все безнадежней, все отчаянней укор, -

Повторял он все прилежней, словно вызов и укор,

Это слово – приговор.

Все же гость был тем смешнее, чем ответ его точнее, -

И возвел я на злодея безмятежно ясный взор,

Поневоле размышляя, что за присказка такая,

Что за тайна роковая, что за притча, что за вздор,

Что за истина седая, или сказка, или вздор

В злобном карке: приговор!

Как во храме, – в фимиаме тайна реяла над нами,

И горящими очами он разжег во мне костер. -

И в огне воспоминаний я метался на диване:

Там, где каждый лоскут ткани, каждый выцветший узор

Помнит прошлые свиданья, каждый выцветший узор

Подкрепляет приговор.

Воздух в комнате все гуще, тьма безмолвья – все гнетущей,

Словно кто-то всемогущий длань тяжелую простер.

"Тварь, – вскричал я, – неужели нет предела на пределе

Мук, неслыханных доселе, нет забвения Линор?

Нет ни срока, ни похмелья тризне грусти о Линор?"

Каркнул Ворон: "Приговор!"

"Волхв! – я крикнул. – Прорицатель! Видно, Дьявол – твой создатель!

Но, безжалостный Каратель, мне понятен твой укор.

Укрепи мое прозренье – или просто подозренье, -

Подтверди, что нет спасенья в царстве мертвенных озер, -

Ни на небе, ни в геенне, ни среди ночных озер!"

Каркнул Ворон: "Приговор!"

"Волхв! – я крикнул. – Прорицатель! Хоть сам Дьявол твой создатель,

Но слыхал и ты, приятель, про божественный шатер.

Там, в раю, моя святая, там, в цветущих кущах рая. -

Неужели никогда я не увижу вновь Линор?

Никогда не повстречаю деву дивную – Линор?"

Каркнул Ворон: "Приговор!"

"Нечисть! – выдохнул я. – Нежить! Хватит душу мне корежить!

За окошком стало брезжить – и проваливай во двор!

С беломраморного трона – прочь, в пучину Флегетона!

Одиночеством клейменный, не желаю слушать вздор!

Или в сердце мне вонзенный клюв не вынешь с этих пор?"

Каркнул Ворон: "Приговор!"

Там, где сел, где дверь во двор, – он все сидит, державный Ворон

Все сидит он, зол и черен, и горит зловещий взор.

И печальные виденья чертят в доме тени тленья,

Как сгоревшие поленья, выткав призрачный узор, -

Как бессильные моленья, выткав призрачный узор.

Нет спасенья – приговор!

Перевод В. Топорова, 1988

(The completed missing passages)

By Edgar Allen Poe's Cat

from Poetry for Cats: The Definitive Anthology of

Distinguished Feline Verse by Henry Beard

On a night quite enchanting,

When the rain was downward slanting,

I awakened to the ranting

Of the man I catch mice for.

Tipsy and a bit unshaven,

In a tone I found quite craven,

Poe was talking to a raven

Perched above the chamber door.

"Raven's very tasty," thought I, as I tiptoed o'er the floor,

"There is nothing I like more"

Soft upon the rug I treaded,

Calm and careful as I headed

Towards his roost atop that dreaded bust of Pallus I deplore.

While the bard and birdie chattered,

I made sure that nothing clattered,

Creaked, or snapped, or fell, or shattered,

As I crossed the corridor;

For his house is crammed with trinkets, curious and weird decor,

Bric-a-brac and junk galore.

Still the raven never fluttered,

Standing stock-still as he uttered,