Ованес Туманян - Стихи и четверостишья

Ко мне!

Вы с вешней водою вернитесь ко мне!

Минувшие дни, веселье, любовь,

Вернитесь, вернитесь ко мне!

Б мир входят люди каждый день,

Проходят люди, словно тень.

Тысячелетние дела

Мы зачинаем каждый день.

Пускаться в бегство? Тщетный труд, -

Я связан тысячами пут:

Со всеми вместе я живу,

За всех душой страдаю тут.

Кто знает, куда мы пришли,

На какое мы время пришли?

Если сердца в нас нет и любви -

Мы пропали, напрасно пришли.

Мне во сне одной овцой

Задан был вопрос такой:

«Бог храни твое дитя!

Был ли вкусен агнец мой?»

Сколько боли видел я,

Сколько козней видел я!

Я терпел, прощал, любил,

Зло, как благо, видел я.

Я мирской рукой зажжен,

В пламя весь я превращен.

Пламя весь – я свет даю.

Свет отдав – я истощен.

Для души нашелся дом -

Вся вселенная кругом.

Я – вселенной властелин.

Люди знают ли о том?

Куда ты стремишься безумно, душа?

За тысячью дел ты стремишься, душа!

Но как же поспею я в тысячу мест

С твоею поспешностью легкой, душа?

Мой чуткий слух в ночи не спит.

Глубокий голос ему звучит.

Бессонной, тягостной тоской

Меня зовет он, меня томит.

Я птицу в небе ранил раз

И потерял ее из глаз:

Крылом кровавым в снах моих

Она все машет и сейчас.

Две могилы, как соседи молчаливые, легли,

Онемевшие навеки, две печальницы земли.

И в холодной горькой скорби тихо думают о том,

Что с собой они из жизни этой бренной унесли.

Кто взмахнул рукой, маня,

Издалека, как родня?

Джан-леса! Тьмою-темью рук

Все зовете вы меня.

Когда осенний грустен вид,

На кочке жалостно сидит

Лорийский жаворонок мой.

Он в сторону мою глядит.

Порхают жаворонки; взмах

Их крыльев вижу я в полях.

С моею детскою душой

Они резвятся в облаках.

Там на эдемские сады прозрачный падает закат.

Я знаю, ждут моей души там между сказочных палат.

Что ж в этом смраде медлю я, чего в нестройном шуме жду?

Ах, если бы туда – домой – дорогу отыскал мой взгляд!

Кичливый, жадный человек, твой долог ум, жизнь коротка.

Тебе подобных было – тьма, они текли века, века.

Что унести им жизнь дала? С собой возьмешь ли что-нибудь?

Ты мирно, радостно пройди двухдневный быстролетный путь.

Свободен день, вольна любовь, и всем добром владеет он.

Но мучает и страждет он, и сам несчастьем поражен.

Так сделай, злобный человек, чтоб все живые жить могли,

И сам живи, вкушая мир обильной, благостной земли.

В котором же мире больше добра у меня – в этом иль в том?

Стою между ними, думаю долго я: в этом иль в том?

Сам бог в размышленьи, что ему делать со мной, как ему быть?

Оставить, призвать ли? В мире котором добро, – в этом иль в том?

Я потерял, о, как найти?

О, дай мне знак, чтоб мог найти.

Я в этой темноте давно

Брожу, чтоб дверь к тебе найти.

Как тайну бога распознать? Кто посягнет судить о ней?

Всем в мире близких он послал, он всех связал на много дней.

Лишь, как подобие свое, певца оставил одного,

Чтоб так же, как он сам, поэт взирал на мир и на людей.

Хаям возлюбленной сказал: «Ставь наземь робко каблучок:

Быть может, попираешь ты сейчас красавицы зрачок».

Эй, джан, тихонько мы пойдем, – вдруг нам попрать назначил рок

Хаяма пламенный язык иль дорогой ему зрачок!

Лунный луч – твоя улыбка – на лице моем скользит,

В час, когда я, насмерть ранен, вижу смерти лик вблизи

Так под солнца животворным, благодетельным лучом

Дуб стоит, грозой сраженный, высыхая с каждым днем.

Я щедрый, неуемный я, я расточать себя устал!

С душой взыскующей блуждать и вглядываться я устал.

Я вечно встречи ждал с другой, беспечной, щедрою душой.

От всех исканий, всех путей, всех ожиданий я устал.

Дыхание бога вдыхаю: он дышит во всем,

Призыв его слышу и голос: он слышен во всем.

И я возвышаюсь, внимая, и ловит мой дух

Мелодию мира и шепот, – он слышен во всем.