Леонид Латынин - Праздный дневник

Мысли в клетки и клети сложив,
Я на ощупь ищу среди них
И не ту – если буду я жив,
И не ту, что назначена в стих.

Я ищу только ту, что родна,
Что знакома руке и лицу,
И прозрачна до самого дна,
И подобна по виду кольцу.

Эта мысль, что опять у ворот
И шумит, как живая вода, —
Только мертвый до веры дойдет
И останется в ней навсегда.

От дерев сплошные тени,
Храм старинен и угрюм,
Встану молча на колени,
Позабыв свой праздный ум.

И скажу куда-то тихо:
Боже, Боже, что со мной?
И за что я встретил лихо
Этой суетной весной?

Помолюсь, потом поплачу.
Слезы грешные утру
И затею жить иначе
Как-то рано поутру.

И под музыку кукушки
В переделкинском саду
Заведу себе игрушки
Те, что с вечностью в ладу.

Социальный рай заслужен,
Социальный ад забыт.
Мне сегодня в доску нужен
Забубенный жалкий быт.

Чай, стихи, вино, простуда,
Грабли, грядки, семена.
И того важнее – чудо,
В дым пустые времена.

Где жара и несвобода,
Где разруха ближних стран,
Где река без грана брода
И несвежий океан.

Где бы плыть себе без цели,
Где бы править наобум —
Мимо смысла, мимо мели
В свой туземный Эрзерум.

Суд людской и прост, и беден,
И уродлив, и горяч.
Сколько надобно обеден,
Чтоб оплакать этот плач.

Как глаза твои ранимы,
Как ты плачешь визави,
Как летают херувимы
По окраине любви.

Но глаза не видят боли,
Но душа не знает дна.
В неподкупной судной роли
Ты всеведеньем больна.

Что же делать, так устроен
Сей порядок на земле.
Я сегодня – только овен,
Здесь, на жертвенном столе.

Кружитесь в вальсе, господа,
Вкушайте хлеб и квас,
И дней прекрасных череда
Да не оставят вас.

Ходите в клубы и кино,
Свершайте массу дел,
Владейте миром трижды, но
Душа – не ваш удел.

Оставьте нам по силам крест,
Убогих строчек тьмы
И эту вольницу окрест,
Которой живы мы.

Да право верить наобум,
Без страха и стыда,
В наш, не совпавший с миром, ум —
До Божьего суда.

Что-то душно в империи мира
И про завтра плохая молва.
Так играй, моя грешная лира,
Нынче слышимая едва.

И не жди понимания боле —
Та же смута в нем, та же игра.
Хватит собственной силы и воли —
Раз пришла золотая пора —

На развалинах данного света,
Средь войною затопленных суш,
Подчиняясь закону Завета, —
Строить храм из разрушенных душ.

Играй, золотая сурдинка,
Потешь удалого раба,
Какая калинка-малинка
Моя не прямая судьба,

Где тонет светило устало,
Морскою водой залито.
Как жизни отпущено мало,
Чтоб тратить ее ни на что.

Как мало мне надо —
Начало рассвета
Да ветку из сада,
Где краткое лето.

Да утро под кленом,
Да чай на закате
В широком зеленом
Домашнем халате.

И весточку с юга,
Хотя бы в полслова,
Что нынче у друга
Все живы-здоровы.

Солнце тонет в далекую воду,
Парус движется времени вкось,
Где-то люди играют в свободу.
Редко вместе и более – врозь.
А у нас накануне рассвета
Так же душно, как в полудень дня,
Точно так же, наверно, как где-то,
Где не будет однажды меня.

Мелодия дня или ночи
Одна и приручена, но —
Но нету желанья и мочи
Мне слушать другую давно.

Она так нежна и протяжна,
В ней вера мерцает и грусть,
И мне совершенно не важно,
Что знаю ее наизусть.

Звучи, продолжайся старинно,
Короткую жизнь мою для.
Бескрайне, бессмертно, равнинно,
Как эта сырая земля.

Этот век неудобен для веры,
Для молитвы и праведных дел,
Ты лишь множишь простые примеры
Жизни будничных, временных тел.

Но слышны даже в вальсе усталом
Золотые о жизни слова.
И, довольствуясь этим уставом,
Продолжается жизнь естества.

Торопясь, на бегу, задыхаясь,
По запутанным смыслам кружа,
И греша, и надеясь, и каясь,
Вдоль, и вглубь, и поверх рубежа.