Иван Елагин - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.2 - Стихотворения. Портрет мадмуазель Таржи

Оказалось — совсем не годится:
По примеру блистательных див
Обзаводится виллою в Ницце,
Мой сценарий вконец загубив.

Неудачи преследует демон,
Или бедный талант мой иссяк, —
Только фильмы на русскую тему
У меня не выходят никак.

Я живу всё странней, всё нелепей,
И в бессмысленный сон погружён,
Вспоминаю всё чаще о цепи,
О распавшейся цепи времен.

Вот мне и стало казаться,
Что стихи мои тоже так,
Как солдаты, чётко по плацу
Отбивают за шагом шаг.

А душа моя по-другому,
А душа моя, как назло,
То проскальзывает невесомо,
То волочится тяжело.

Сочинитель, к беде готовься!
Будет участь твоя плоха,
Если не совпадает вовсе
Шаг души с шагами стиха.

Я очень Вас благодарю, Бетаки,
За Ваши негодующие строки.
Люблю стихи, подобные атаке,
Стихи, как партизанские наскоки!

Нас заливают мутные потоки
Газетной злопыхательской клоаки,
Стрекочут нам партийные сороки
Дежурно-показательные враки.

У этих — бронированные щёки
Не заалеют от стыда, как маки.
Кто устыдился — в лагерном бараке
Отсиживает длительные сроки.

Для многих эти времена жестоки,
И многие живут, как на биваке,
В Москве, в Нью-Йорке, в Риме, в Нагасаки
Шумят над нами мировые склоки.

Мы все в литературе одиноки,
И потому так дороги нам знаки
Внимания, и я за Ваши строки
Еще раз Вас благодарю, Бетаки.

Вот я качаюсь — чучело,
А надо мной — вороньё.
До самых бровей нахлобучено
Фетровое рваньё.

А из-под фетра — патлы
Соломенные торчат,
А на портках — заплаты
Голубоватый квадрат.

На шее кругом намотано
Продранное тряпьё.
Качайся по ветру — вот оно,
Чучелово житьё.

Рубаха моя подпоясана
Верёвочкою гнилой.
Ветви осеннего ясеня
Швыряют в меня листвой.

Грубо углём намалёваны
Брови, и нос, и рот.
Раскачиваюсь зарёванный,
Дождь на меня идёт.

И в эту погоду аховую,
На огород водворён,
Я рукавами размахиваю,
Распугиваю ворон.

Ну что же, — обломком угольным
Рожу всю перемажь!
Я тоже в театре кукольном
Трагический персонаж.

Все мы загримированы
И выряжены пестро,
А я ещё нафаршированный, —
Во мне — не моё нутро!

Тырсой набит, соломою,
Войлоком и трухой.
Как будто лицо знакомое,
А стал я совсем другой.

В чучелы угораздило, —
Ну так — теперь держись!
Ловким чучельным мастером
Ты оказалась, жизнь!

Пришиты к лицу неслыханные
Буркалы из фольги,
И даже в череп напиханы
Искусственные мозги!

Покачиваюсь, раскачиваюсь
В сторону из стороны,
Всячески выпендрячиваюсь —
А вороньё хоть бы хны!

Пол-огорода склёвано,
Затоптано, разорено,
Птицами разворовано
Собранное зерно.

Чучелу понаскучили
С бандой ворон бои.
В тысячу раз не лучше ли,
Если мозги свои?

Вставьте в меня, пожалуйста,
Сердце вместо трухи,
Чтоб затевал я шалости,
Чтоб сочинял стихи,

Чтоб трепака отплясывал,
Чтобы глушил самогон,
Чтобы читал Некрасова,
А не пугал ворон.

Суетись всю жизнь, кружись
Без толку в бедламе.
Лучше б нам у входа в жизнь
Дали по программе.

Я бы знал: я генерал
Или только клоун,
Знал бы я, какой финал
Мне приуготован.

В жизни не произойдёт
Путаницы с нами,
Если знаем наперёд,
Сколько актов в драме,

У кого какая роль,
У кого какая боль,
Кто ты — шут или король,
Единица или ноль.

Героиня какова,
И в какой картине,
И какие ты слова
Скажешь героине.

Знать бы, кто руководит
Частью музыкальной,
Принимать весёлый вид
Или вид печальный?

Декорации взойдут,
Когда свет потухнет,
Или жизнь мою дадут
Прямо в серых сукнах?

Чуть программу приоткрой —
Видно из программы, —
Всеблагой или Другой
Постановщик драмы.

Корму обрызгало шампанское
Из размозжённой вдрызг бутыли.
Корабль сползал, цепями лязгая.
Махину на воду спустили.