Борис Нарциссов - Письмо самому себе - Стихотворения и новеллы

– По капле жизнь течет твоя,
Как кровь из жил открытых.
Сладка незримая струя
Для наших ртов несытых.

Бродя бесцельно, нахожу
Себя пред этой дверью.
Я вижу страшную межу,
Но я шагов не мерю.

– Но ты идешь к себе домой…
Лемур, не звякай ломом!
Не беспокойся, гость немой,
Доволен будешь домом…

Закат и осень золотые,
И ветер тоже золотой,
Когда он в заросли густые
Впорхнет, осыпанный листвой.

Балкон, и время листопада,
И позабытая скамья.
С моим последним другом, садом,
Сегодня попрощаюсь я.

Мне клен неспешно машет лапой,
Как будто хочет приласкать.
Ты, боль, по сердцу не царапай:
Сегодня – надо перестать…

Ловлю шагов неясных звуки, –
Но ветер ринется ко мне,
Холодным ртом целует руки
И сеет шелест в тишине,

Как будто заглушить он хочет,
Заботливый и нежный брат,
Шаги крадущегося ночью,
Как тать, проникшего в мой сад.

Но пусть! И я цветком осенним
Склонюсь, бессильная, к земле,
И ночь меня покроет сенью
И растворюсь я в серой мгле.

Огни, цветы, круженье
И пестрый хоровод.
Пускай мое мгновенье
Плывет, плывет, плывет!

Гирляндами повисли
По залам фонари.
И сердцем я, и мыслью
Твержу себе: «Гори!»

За черной маской маска
На празднике скользит.
Но знаю я – развязка
Теперь мне не грозит.

Теперь я вся из воли,
Прошел мой темный бред.
Теперь я скрытой боли
Сама кладу запрет.

Я вся – борьба и вызов
Следящему за мной…
Зачем вдруг с карнизов
Сорвался ледяной

Порыв, и бледны лица,
И гаснут фонари?
Зачем в окно глядится
Свинцовый лик зари?..

Из черных масок плотен круг:
Они ее с собой ведут.
Нерасторжима цепь их рук,
Необоримо-тяжких пут.

Они уходят в темноту.
Как шорох листьев их рассказ:
«Я выпью тела теплоту…»
«Я занавешу окна глаз…»

«Я обману и скрою слух…»
«Я обесцвечу розы губ:
Да будет нем, и слеп, и глух,
И хладен так, как должно, труп…»

«Но сердце, – сердце только Он
Остановить имеет власть:
Жених, кто тайной окружен,
Пред кем должны лемуры пасть…»

Пришли. Как пыль легли, забились в щели.
Она одна в неверной полутьме,
Без памяти, без ужаса, без цели.
Как сад, готовый к мертвенной зиме.

И только сердце, неустанный сторож,
Тревожит стуком каменную тишь.
Увы, ты, Темный Гость, его поборешь.
Ты, сердце, тоже скоро замолчишь.

И вот уже за самою спиною,
Как черный исполинский нетопырь,
Как зыбкий плащ, забытый темнотою,
Как паука раздувшийся пузырь…

Обнял. И впился. В долгом поцелуе
Душа и смерть. Не надо, не тревожь:
Спусти завесу. Глухо сад бушует.
Светает. В облаках озябших дрожь.

Розовым по небу полосы.
Хочет сказать про звезду
Ломким стеклянным голосом
Птица в продрогшем саду.

Хрупко по мокрому гравию
В воздухе сонном — шаги.
Листья завесами ржавыми
С кленов свисают из мги.

Стой! Точно взрывом, рассеяны
Искры играющих брызг:
Это — из дымной расселины –
Золотом плавленым – диск!

Он вышел, с натуги багровый,
С подвязанной косо щекой,
Уселся над лесом, и кровью
Истек, и, блестящий такой.

Отравился в путь. А прохлада
Ночная ласкала его.
Но выше ему было надо
Светить золотой головой.

Никто не мешал. Успокоен,
Он пристально сверху смотрел,
Как в озере был он удвоен
И в стеклах, холодный, горел.