Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Уж не рехнулся ли Бижан в уме?
Как может узник хохотать в тюрьме?

Решила Манижа: «На дне колодца
Лишь тот, кто разума лишен, смеется».

Спросила удивленно: «Что за смех?
Тебе смеяться грех, — спроси у всех!

Как можешь хохотать в колодце этом?
Иль ночь ты спутал с днем и мрак со светом?

Открой мне тайну: иль увидел ты
Судьбы счастливой светлые черты?»

Бижан ответил: «Будет перемена!
Надежда есть, что вырвусь я из плена!

И если дашь мне верности обет,
Чтоб жертвою не стал я новых бед,

Я расскажу об этом человеке,
Но только клятвы не нарушь вовеки,

Известно всем, что женщины язык
Узды не знает и болтать привык».

С обидою воскликнула царевна:
«За что судьба меня карает гневно?

Зачем в печали жизнь моя прошла,
Не ведая страданиям числа?

Я всем пожертвовала для Бижана,
А он не верит мне, боясь обмана!

Отец, друзья и вся моя родня
С презреньем отвернулись от меня.

Я золотом, дворцом, венцом владела,—
На разграбленье отдала всецело.

Я на тебя надеялась, любя,—
Надежду потеряла на тебя.

Да видит бог, что мерой правды мерит:
Возлюбленный возлюбленной не верит!»

Сказал Бижан: «Права ты, Манижа.
Ты потеряла все, любви служа.

Нет, не должна печалиться подруга!
Услышь меня, страдалица-подруга!

В тюрьме я разума утратил свет,—
Поможет мне разумный твой совет.

Сей благодетель, продавец жемчужин,
Который с добротой и лаской дружен,

Пришел в Туран из-за моей беды:
В делах торговых нет ему нужды.

Быть может, бог узрел мою обиду —
И на простор земли я скоро выйду.

Тебя, когда свободу мне вернет,
Избавит он от ласковых забот.

К нему пойди ты с речью сокровенной:
«О богатырь, о друг царей вселенной!

Помочь страдальцу в силах ты один.
Скажи, не ты ли Рахша господин?»

Как ветер понеслась, покинув яму,
Слова Бижана принесла Рустаму.

Узнав, что, жизнью друга дорожа,
О помощи взывает Манижа,

Что ей, своей возлюбленной прекрасной,
Доверил тайну пленник тот несчастный,

Рустам сказал: «Красавица, живи,
К любимому всегда полна любви.

Из-за него ты вынесла немало,
Из-за него такой печальной стала.

Скажи ему: «Так пожелал творец,—
Владелец Рахша прибыл наконец.

Он много приложил трудов, стараний
В Забуле, и в Иране, и в Туране».

Но тайну лишь Бижану ты открой
И будь настороже ночной порой.

Днем собери дрова, а ночью темной,
Царевна, разведи костер огромный».

Его ответ отраду ей принес,
И сразу высохли глаза от слез.

Она отправилась на то нагорье,
Где пленник пребывал во тьме и в горе.

Сказала: «Речь твою передала
Тому, чей ум высок, душа светла.

Он молвил мне: «Да, верно, я тот самый,
К кому Бижан взывал из темной ямы.

А ты, что плачешь кровью слез, а ты,
Что сделалась добычей нищеты,—

Скажи ему: «Ты не сгниешь в могиле,—
Мы, словно барсы, когти заострили.

Теперь, когда твой отыскался след,
Мечам разящим удивится свет.

Разрою прах своими я когтями,
Я брошу камень в небо, прянув к яме».

Еще сказал: «Как станет потемней,
Ночь вырвется из солнечных когтей,—

Ты разведи костер, чтобы темница
Могла, как днем, сверканьем озариться,

Чтоб видно было, как пройти к тюрьме,
Чтобы с пути не сбился я во тьме».

Слова, что прозвучали в подземелье,
Душе Бижана принесли веселье.

Воззвал он к богу, счастья не тая:
«О чистый, всепрощающий судья!

В беде ты мне помог, добром владея.
Стрелою праведной пронзи злодея,

От подлых защити меня, как щит,—
Ты знаешь, сколько я познал обид.

Быть может, я вернусь в страну родную,
Покину край, где плачу и тоскую…

А ты, подруга, нищей стала вдруг,
Из-за меня познала столько мук.